В легком весе
Американский боец смешанного стиля (MMA) Даниэль Кормье оценил выступления россиянина Хабиба Нурмагомедова. Об этом он рассказал в беседе с блогером FightCAT.
41-летний Кормье отметил, что россиянин уверенно смотрится в октагоне даже с самыми сложными оппонентами. Он также добавил, что неоднократно спарринговался с Нурмагомедовым и чувствовал его мощь, несмотря на существенную разницу в габаритах (Кормье выступает в тяжелом весе, россиянин — в легкой весовой категории, — прим. «Ленты.ру»). «Я действительно считаю, что он просто господствует в клетке», — признал Кормье.
Оба спортсмена известны по выступлениям в Абсолютном бойцовском чемпионате (UFC). 16 августа Кормье предстоит поединок за титул чемпиона организации в тяжелом весе со Стипе Миочичем. Нурмагомедов и Кормье тренируются в American Kickboxing Academy в Калифорнии.
Нурмагомедов — действующий чемпион UFC в легком весе. На его счету 28 побед в 28 поединках. Осенью россиянин вернется в октагон. Ему будет противостоять американец Джастин Гэтжи.
Магомед «Железка» Магомедов — один из самых узнаваемых угловых Хабиба Нурмагомедова. Он известен благодаря:
- Загадочному прошлому, которое отражено статьями в интернете в духе 90-х;
- Статусу первого чемпиона мира по боевому самбо под руководством Абдулманапа Нурмагомедова;
- Роли друга и секунданта Хабиба Нурмагомедова.
За несколько часов до боя Хабиба с Джастином Гейджи корреспондент Sport 24 Ярослав Степанов встретился с Магомедом Железкой и узнал у него:
— Как произошло знакомство с Абдулманапом Нурмагомедовым;
— Почему Хабиб в 12-13 лет отличался от остальных подростков;
— Как появилось прозвище Железка;
— Как Железка не выпустил Хабиба из знаменитого автобуса в Бруклине;
— Сколько Хабиб весил за 10 часов до боя с Гейджи.
— Как вы попали к Абдулманапу Нурмагомедову?
— У нас в свое время был тренер Исмаил Алиматов. Однажды он утонул на море. И после него нам прислали Адбулманапа как перспективного тренера. До сих пор я благодарен Всевышнему за то, что у нас был такой тренер, как Абдулманап. Он первый начал устраивать нам сборы, которых мы никогда не видели. Нашел спонсоров. Он всегда был такой пробивной: находил нам соревнования. Психолог сильный был, настраивал отлично. Давал все, чего нам не хватало. О чем говорить, если он сделал чемпионат мира по боевому самбо в Махачкале. Говорят, лучший чемпионат мира получился. К сожалению, его с нами больше нет, и нам его не хватает, но Хабиб продолжил то, что он начал.
— Как и когда появилось прозвище Железка? Это про характер?
— Да вот, как близкие начали называть, так и пошло. Наверное, да, это о характере. Не знаю…
— Слышал, что Железка, потому что обладаете травмирующими ударами рук.
— Может быть. Даже как-то не очень удобно про это говорить. Но я пришел к Абдулманапу Магомедовичу из ударного вида, и он начал ставить мне удушающие приемы, защиту, и у меня неплохо получалось. Было, говорил мне: «Магомед, ты пропусти два раза проход в ноги, чтобы третий коленом в голову встретить». Он знал, что у меня получается лучшего всего, и ставил мне это, строил вокруг этого план.
— Когда вы узнали Хабиба?
— Абдулманап с какого-то момента был уже не тренером, а членом семьи. Приходил к нам в гости и сам приглашал. Так я и узнал Хабиба. Ему тогда было 11 лет, совсем юный. Не хочу хвалить, у нас не принято, но он очень умный был. Уже тогда ровесников отца обыгрывал в отгадывании кроссвордов. Когда Хабибу было 12-13 лет, он отличался от других ребят умом. В футболе развит был. С нами, кто постарше, умудрялся во всем соревноваться. Теперь стал мировой звездой.
— Кто-то говорит, что Джастин Гейджи — самый опасный соперник Хабиба, другие уверены, что это не так. Вы ближе к какой точке зрения?
— Очень сильно переживаю, потому что считаю Гейджи самым сложным соперником Хабиба. Очень серьезный парень и базовый борец. У Хабиба всегда задача — сломить, повалить, добить в партере. Гейджи будет защищаться, будет бить, но, думаю, мы пройдем его тоже.
— Говорили, что вы с Хабибом оказывались рядом не только возле октагона, но и в самых разных жизненных ситуациях. Это так?
— Повторюсь, мы с Манапом дружили, ходили друг к другу, как к себе домой. У него рядом был спортзал. Он был для нас как член семьи. С ним, Шамилем Завуровым и еще некоторыми людьми из окружения мы были как одно целое. Двигались вместе, можно сказать, соприкасались как-то каждый день.
— Вы были с Хабибом в автобусе, на который напал Макгрегор, и, обсуждая тот эпизод, Абдулманап Нурмагомедов как-то предположил, что у вас инцидент с фургоном мог вызвать улыбку, потому что вы бывали в ситуациях и пожестче. Действительно?
— Кидаться разным в автобус — это как если бы мой сын бросался камнями по проезжающим машинам. Я ему такого, конечно, не позволяю — это образно. Это детские игры. Ну если ты мужчина и у тебя или твоего друга есть обида, то позвони, скажи: нас трое-четверо, мы в таком-то месте, давай встретимся — нет проблем. А там уже видно будет, кто вернется, а кто — нет. А он устроил: все эти камеры… Если хочешь реально разговаривать, то чего ты бегаешь вокруг автобуса? Мы с ним уже через окно общаемся, он нас уже нашел — зачем бежать и с другой стороны окно выбивать?
Хабиб, само собой, выйти хотел. Я ему сказал: «Ты выйдешь после меня. Сиди сзади, и я скажу, если надо будет выйти». Понимал, что если пойду, то Хабиб пойдет за мной. Я не дал ему выйти. Это все — детская пиар-компания. Но мы всему миру показали, кто он есть. Во время боя зачем говорить: «Это бизнес, это бизнес»? Ты столько всего наговорил, надо понимать, к чему это приведет.
— Абдулманап Магомедович контролировал подготовку, и, как говорят, осуществлял это через вас. Это так?
— Есть много ребят, через кого он общался с Хабибом и командой. Наш тренер звонил, и каждый из нас ему давал отчет, потому что у него не было возможности с нами находиться. Не было ни у кого четкой функции, все друг другу помогали, страховали, если кто-то что-то не успевал.
— Сейчас как дела у Хабиба — вес, самочувствие, последствия сгонки?
— Все нормально, мы довольны. Хабиб сделал вес. Наверное, сейчас, за 10 часов до боя уже килограммов 79 весит. Думаю, с легкостью пройдем Гейджи, хотя с большим уважением к нему относимся. Он к нам тоже.
Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене
— В эту субботу ваш двоюродный брат Хабиб Нурмагомедов проведёт поединок с Джастином Гэтжи на UFC 254. Какие у вас ожидания от этого боя?
— Хотелось бы воздержаться от прогнозов. Это немного не в моём стиле. Но я знаю, как Хабиб готовился к этой схватке. Надеюсь, что он возьмёт верх.
— Нурмагомедов начинал подготовку в Дагестане. Вы помогали ему в этот период?
— Присутствовал на некоторых тренировках. Иногда боролись с ним, стояли в парах. Сегодня Хабиб находится в отличной форме. Думаю, что если ему удастся затянуть Гэтжи в партер, то тот уже не сможет вновь подняться на ноги до конца раунда. В этот момент его сможет спасти только рефери.
— Впервые в тренировочном процессе не принимал участия Абдулманап Нурмагомедов…
— Было непросто смириться с его потерей. Честно признаюсь, иногда возникает чувство, что Абдулманап по-прежнему находится в зале, ждёт нас. А когда мы придём, вновь будет ругать нас за то, что снова пропустили тренировку или где-то сачкуем. Он навсегда останется в нашей памяти.
— Каким был Абдулманап как тренер?
— Он всецело отдавал себя своим ученикам, предоставлял им всевозможные условия для развития. Тренировал, сам работал вместе с нами. Говоря об Абдулманапе, очень сложно словами выразить всё то, что он значил для своих воспитанников.
— Возможно, какой-то совет Абдулманапа запомнился вам больше всего?
— В последний раз мы разговаривали с ним после моей последней победы (над Леваном Макашвили. — RT). Тогда уже было известно, что, скорее всего, моим следующим оппонентом станет Фелипе Фроес. Помню, встретились с ним на улице. Он ехал мимо, но остановил машину и подозвал меня к себе. Сказал, в чём именно мне необходимо прибавить, над чем поработать, чтобы добиться успеха и стать чемпионом.
— Насколько трудно было впервые войти в зал без него?
— Чтобы осознать это, нужно пережить подобное. Иначе не поймёшь. Для нас это огромная потеря. После его смерти было очень сложно продолжить свой путь. Конечно, кто-то переживал немного тяжелее. Всё зависит от характера. Но мы стараемся держаться и двигаться дальше.
— Хабиб всегда называл отца самым близким человеком на свете. Как он переживал его уход?
— Да, у него были очень тёплые отношения с отцом. Они всё время были вместе — и дома, и в зале. Поэтому Хабиб испытывал гораздо большее давление после смерти Абдулманапа, чем мы все. Всё же мы его ученики, а он сын. Ему приходилось тяжелее.
— Как изменились требования Нурмагомедова к себе?
— Думаю, в этот момент он осознал, что может рассчитывать исключительно на себя. Понял, что Абдулманапа больше нет рядом, поэтому в некоторых моментах стал выкладываться гораздо больше, чем раньше. Считаю, что Хабиб подходит к схватке с Джастином гораздо более мотивированным, чем к предыдущим битвам.
— Говоря о самой подготовке: на этот раз тренировочный процесс серьёзно отличался от того, что было при Абдулманапе?
— Я бы не сказал. Мы пытались придерживаться его плана, использовать его методики и наработки. Но нам не хватает способности Абдулманапа мотивировать, заряжать энергией.
— Тот же Зубайра Тухугов говорил, что Хабиб больше всего перенял опыт своего отца и сейчас старается взять на себя бремя лидерства в команде. Это так?
— Естественно, Хабиб всегда был лидером. Всё же он выступает в таком крупном ММА-промоушене, владеет титулом чемпиона. Тем не менее он никогда не позволял себе возгордиться и кичиться своим статусом. Он на равных общается со своими партнёрами по команде, постоянно поддерживает их и даёт советы.
— В рамках своего подкаста в YouTube Нурмагомедов рассказал, как проходят его тренировки под руководством Хавьера Мендеса. Они сильно отличаются от тех, что он проводил в Дагестане?
— У нас на родине очень много классных вольников, поэтому акцент в тренировках всегда смещается в сторону борьбы. Конечно, мы стараемся улучшить свои навыки во всех аспектах, но существуют определённые приоритеты.
— Многие болельщики задаются вопросом, насколько велика заслуга Мендеса в успехах Нурмагомедова. Некоторые говорят, что именно он помог Хабибу стать таким высококлассным бойцом, другие — что и без встречи с ним он бы добился огромных успехов. На ваш взгляд, где истина?
— Думаю, в первую очередь, Хабиб обязан своими успехами отцу. Он тренировал его с самого детства, научил основам и вложил в него больше, чем кто-либо другой. Не помню, чтобы он не исполнял хоть что-то из того, что ему говорил Абдулманап. А уже впоследствии и сам Мендес, и его партнёры по команде поспособствовали его дальнейшему развитию.
— Гэтжи называют самым опасным соперником в карьере Нурмагомедова. Вы согласны?
— Да, Джастину удалось удивить многих людей. В преддверии последнего боя большинство считали фаворитом его соперника Фергюсона, болельщики и эксперты были уверены, что у Тони не будет серьёзных проблем.
Но Гэтжи сотворил сенсацию и продемонстрировал, что способен сохранять хладнокровие на протяжении всех пяти раундов и неукоснительно придерживаться тренерского плана. В итоге он довольно легко расправился с оппонентом.
— Насколько он опасен для чемпиона?
— Гэтжи моложе Нурмагомедова, обладает мощным ударом, при этом очень неплохо борется. Да, в последней схватке у него не было возможности продемонстрировать свои навыки в партере, но не стоит сомневаться, что они у него на довольно высоком уровне. Недаром он выступал в первом дивизионе NCAA. Если человек обладает борцовской базой, то его бывает очень непросто перевести на землю.
— Вы были удивлены результатом боя Гэтжи с Фергюсоном?
— По-другому представлял развитие этой схватки. Не думал, что Джастин настолько хорошо себя покажет. В то же время ожидал от Фергюсона гораздо большего. Думал, ему по силам затянуть визави в партер.
— По словам Нурмагомедова, поражение от Гэтжи фактически возвестило о том, что время Фергюсона ушло. Вы с этим согласны?
— Думаю, да. И дело здесь не только в возрасте. Мне кажется, его внутренний огонь погас. На протяжении многих лет Фергюсон неизменно находился на вершине дивизиона, а сейчас ему придётся начинать всё сначала. Ему необходимо выиграть как минимум в двух схватках, чтобы вновь оспорить титул.
— В преддверии UFC 254 ходили слухи, что Фергюсон мог выйти на замену Рафаэлю Дос Аньосу в битве с Исламом Махачевым. Как бы сложился этот бой?
— Махачев взял бы верх над Фергюсоном. Ислам не сильно уступает Хабибу и продолжает прогрессировать как в стойке, так и в партере. Если он будет работать столь же усердно, то вполне может стать следующим российским чемпионом UFC в лёгком весе. Разумеется, уже после того, как Нурмагомедов завершит карьеру.
— Говоря о навыках в стойке, кто опаснее — Гэтжи или Конор Макгрегор?
— Сложно сказать, оба очень хороши в ударной технике. Наверное, Макгрегор немного побыстрее, но у Гэтжи более тяжёлый удар.
— Вы осмелитесь дать прогноз поединка между Нурмагомедовым и Гэтжи?
— На мой взгляд, Хабиб превосходит Джастина во всех аспектах боя — как в стойке, так и в партере. Возможно, я говорю так, потому что болею за него, но у меня есть такое ощущение. Не могу сказать, что Нурмагомедов сейчас хоть в чём-то уступает Гэтжи.
Режиссер документального фильма «Сын ХАМАС» Надав Ширман рассказал «Газете.Ru» о глубоком погружении в палестино-израильский конфликт на примере своего героя — сына главаря ХАМАС, десять лет работавшего на израильскую разведку.
В российском прокате идет «Сын ХАМАС» — документальный фильм, рассказывающий потрясающий эпизод из новейшей истории палестино-израильского конфликта. Речь идет о судьбе Мусаба Хасана Юсефа — завербованного израильской разведкой Шин-бет сына одного из лидеров ХАМАС шейха Хасана Юсефа, проработавшего под прикрытием десять лет. Картина израильтянина Надава Ширмана не оставила равнодушной публику международных фестивалей: «Сын ХАМАС» на российском ММКФ и американском фестивале «Санденс» заработал призы зрительских симпатий.
— Надав, когда вы впервые услышали историю Мусаба Хасана Юсефа — сына одного из лидеров ХАМАС, работавшего на израильскую разведку?
— Мусаб выпустил свою автобиографию «Сын ХАМАС». На тот момент я снял два документальных фильма. Первый был посвящен агенту Моссада, работавшему под прикрытием в Египте. А второй — судьбе жены террориста Ильича Рамиреза Санчеса по прозвищу Шакал. В каждом из фильмов поднималась тема детей и родителей, сложностей в отношениях. Я искал, чем же эту трилогию завершить.
— И что же произошло?
— Я был в творческом поиске, и тут один приятель дал мне почитать книгу Мусаба. Только я ее открыл — и уже не мог оторваться: почти сразу понял, что вот он, сюжет для моего будущего фильма. Особенно меня заинтересовал представленный в ней взгляд на ХАМАС изнутри.
— Как быстро вы приступили к съемкам?
— Сразу после того, как я встретился с экс-куратором Мусаба Гоненом Бен-Ицхаком. Поговорив с ним, я в полной мере осознал природу той дружбы, что сложилась между этими двумя столь разными людьми.
— Сложно ли было получить доступ к некогда засекреченным документам?
— Многие из них и сейчас засекречены. Но все понимали, какой фильм мы хотим снять, и шли нам навстречу. Кроме того, нам очень пригодились кадры палестинского телевидения, на которых Мусаб запечатлен вместе со своим отцом — одним из основателей ХАМАС Шейхом Хасаном Юсефом.
Казалось бы, обычная хроника. А нет, кадры с настоящим шпионом в действии.
close
— А что было важнее, отразить политическую ситуацию или человеческие взаимоотношения?
— Знаете, политическая ситуация и ХАМАС — это скорее фон. Настоящая драма — это отношения на нескольких уровнях. С одной стороны,
это история двух злейших врагов, которые в итоге становятся лучшими друзьями.
А с другой — отца и сына, которые отчуждаются и в итоге теряют друг друга. Более того, в какой-то момент Гонен стал для Мусаба не просто другом, а отчасти заменил ему отца. Шпионаж, политика — даже их определяют человеческие отношения.
— Один из самых драматичных моментов фильма, когда Мусаб общается с отцом и тот обещает, что никогда от него не откажется. Проходит буквально месяц, и Шейх Хасан Юсеф отрекается от сына. Почему так вышло?
— Для них обоих это был очень болезненный момент. Отец Мусаба — видная политическая фигура, и у него просто не было выбора. Если бы он не сделал того, что сделал, под удар бы попала оставшаяся часть семьи. Мусаб понимает отца и почему тот от него отказался. И они по-прежнему очень любят друг друга.
— Похоже, что и это не единственная тема, к которой вы обратились…
— Вы очень наблюдательны! О да, через все три моих фильма проходит тема идентичности и ее потери. Мои герои, в том числе Мусаб, по разным причинам жертвуют собой и тем, чем они жили. В итоге это приводит их к ужасным мучениям.
— А что произошло с Мусабом за год, прошедший с релиза фильма?
— Мы встречались неоднократно, он вместе со мной ездил представлять фильм во многих странах, где тот выходил на экраны. Самое главное, что
нам удалось привезти Мусаба на премьеру фильма в Израиль. Он впервые побывал в этой стране как свободный человек.
Раньше он постоянно боялся, все время сидел спиной к стене и смотрел на дверь. Сейчас ему удалось расслабиться, а многие из посмотревших фильм выказывали Мусабу поддержку.
— И Мусаб ни капли не сомневается в том, что поступил правильно?
— По-моему, у него нет даже морального права сомневаться. Что сделано, то сделано. И вся эта история — лишь шаг в путешествии Мусаба по жизни. Он же выходец из ХАМАС. Ему изначально внушили, что правильно, а что — нет.
А теперь он понимает, как устроен мир. Мусаб принял христианство, а сейчас он практикует йогу и занимается расширением своего сознания.
— Чем еще занимается Мусаб?
— Недавно он перевел свою книгу на арабский и выложил для свободного скачивания. Ни в одной арабской стране ее не захотели издавать, поэтому Мусаб решил сделать это самостоятельно.
Он надеется, что, прочитав его книгу, хотя бы некоторые арабы посмотрят на мир иначе.
— А с фильмом так же вышло?
— Конечно, его показывают везде, от Лос-Анджелеса до Москвы. А в арабских странах — не хотят. Надеюсь, что желающие смогут скачать его из интернета. Иного способа показать его в этих странах нет.
— Говоря об этих странах, кто же опаснее, ХАМАС или «Исламское государство» (признано экстремистской организацией, деятельность на территории РФ запрещена. — «Газета.Ru»)?
— Опаснее всего безразличие. Именно из-за него возникают такие организации. А потом они пытаются сделать людей такими же.
А в нашем мире все больше и больше безразличия.
Большинство мусульман — мирные люди, но они сидят молча, и мы о них не слышим. В большинстве случаев громко заявляют о себе именно террористы и маргиналы.
— А вам удалось в ходе съемок узнать что-то новое про палестинцев и ХАМАС?
— Я многое узнал о том, кто такие палестинцы. На самом деле палестинский народ очень разделен внутри себя. Кто-то поддерживает ХАМАС, кто-то — ФАТХ, а кто-то просто хочет жить, ни во что такое не вмешиваясь, но не выходит. Зачастую они просто сражаются друг против друга.
Да и ХАМАС не так проста, как кажется. Она многогранна, а ее лидеры ограничены рамками внутренней политики.
— К вопросу о политике: прошедшие выборы в Израиле что-то изменят?
— Это сложный вопрос, не берусь рассуждать. Но мирное соглашение с Египтом Израиль подписал, когда на выборах также победил «Ликуд». Тогда премьером был Менахем Бегин. Посмотрим, что будет. А пока я сосредоточусь на съемках своего первого художественного фильма.
— А историю Мусаба экранизировать не хотели бы?
— Хотел бы, но сейчас этим делом занимаются акулы из Голливуда…