Трагедия в лужниках 1982

20 октября 1982 года в Лужниках произошла трагедия, вошедшая в список самых кошмарных катастроф на стадионах мира. В ужасной давке после матча Кубка УЕФА «Спартак» – «Харлем» произошла трагедия: погибли, по официальным данным, 66 человек. В числе зрителей того матча был и Александр ПРОСВЕТОВ, ныне – обозреватель «СЭ». Несколько лет назад он рассказал правду о той истории, поговорив с родителями погибших.

СНЕЖКИ КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТА

Мы вполне могли бы быть на их месте. Мы – это трое 26-летних друзей, которые пошли 20 октября 1982 года на матч «Спартак» – «Харлем». 1 ноября автор этих строк улетал на работу корреспондентом ТАСС в Бенин, и это был прощальный для меня поход на футбол вместе с Артемом и Михаилом. Человеческая память хранит не все детали. Но многое из того вечера запало в нее навсегда.

Почти всех зрителей разместили на Восточной трибуне, которая впоследствии стала трибуной С. Сидеть было тесновато, зато милиции не надо было распылять силы. Раздвижные решетки при входе на сектор вдруг закрыли, оставив небольшой проем размером с калитку. Это «рационализаторство» облегчало блюстителям порядка проверку паспортов у молодых людей. Несовершеннолетних без сопровождения взрослых тогда на вечерние мероприятия не допускали, а в такую щель разве что мышь проскочит. Кричать на стадионе возбранялось. С трибуны за всякие возгласы выводили то одного, то другого. В ответ, благо как раз выпал мокрый снег, в милиционеров полетели снежки. Сначала были робкие одиночные попытки, но постепенно обстрел усилился. Милиция еще не перешла на зимнюю форму одежды, так что ее служащие были в фуражках. После метких бросков с разных сторон они слетали с голов под радостный смех.

– Милиция по-настоящему растерялась – и произошло немыслимое: она ретировалась с трибуны, – уточнил Артем Петров, работающий в Америке ученый. – Народ принялся праздновать победу над тиранами. Но главное, помню, что после финального свистка я убеждал вас с Мишей: «Не надо спешить, пусть толпа рассосется». Когда мы в конце концов спустились в подтрибунный коридор, ты возмутился, что милиционер схватил за шарф подростка. Он в ответ: «Да вы посмотрите, что там творится!» А пацана почему-то отпустил.

Этого я, честно говоря, не помню. Зато не забыл, как два милиционера несли солдата, который безжизненно провис в шинели, как в гамаке.

– Нас вернули на трибуну, где мы просидели еще четверть часа, а потом вышли на улицу через другой сектор, – продолжил Артем. – Издали увидели, что на поручнях лестницы лежали, перегнувшись телами, люди. И мы поняли: они мертвы. В газетах на следующий день ничего не сообщалось. Узнали потом, что произошло, по «вражеским голосам», от разных знакомых.

– Погода была мерзкой, а игра в целом понурой, – сказал Михаил Снятковский, бизнесмен. – Все замерзли. Некоторые зрители тайком выпивали – тогда пронести с собой было гораздо проще, чем теперь. В милиционеров швыряли даже ледышками. Второй гол в ворота «Харлема», забитый на последней минуте Швецовым, вызвал неимоверное ликование. Всех охватила эйфория. Люди, уже покинувшие сектор, кинулись назад, чтобы узнать, что произошло, а, может быть, если повезет, то и посмотреть повтор на световом табло.

Сергей Швецов рассказал мне, что узнал о трагедии на следующий день после матча от Николая Петровича Старостина. Вместе с тем автор знаменитой фразы: «Лучше бы я тот гол не забивал», – признался, что возвращаться мысленно к тому дню ему неприятно.

– Почему не спрашивают, как я четыре гола «Нефтчи» забил? Нет, всех интересует «роковой гол». У меня такая работа была – голы забивать. А осадок тем не менее на всю жизнь остался.

– Выйдя со стадиона, мы увидели кошмарное зрелище: на перилах висели бездыханные тела, а рядом была только одна карета «Скорой помощи», – уточнил Снятковский.

– Потом по дороге к «Спортивной» мы встретили целую колонну медицинских машин…

– Вот этого я не помню. Но мы точно были потрясены. Ехали в метро молча – про матч вообще забыли. А приехав домой, стали созваниваться и спрашивать: «Ну ты как, отошел?» Состояние было жуткое. До сих пор страшно вспоминать. А ведь мы, собственно, и не попали в тот ад.

Я изложил наши впечатления, право, не из хвастовства. Это не заслуга – оказаться в эпицентре землетрясения и уцелеть, потому что тяжелые балки и плиты свалились не на тебя. Но перед глазами до сих пор стоит картина: на лестнице лежит груда тел, головами вниз. Некоторые люди с огромным трудом поднимаются и ковыляют, прихрамывая, подальше от этого ужаса…

КОМЕНДАНТ В РОЛИ СТРЕЛОЧНИКА

…Михаила Зазуленко после матча «Спартак» – «Харлем» ждал дома накрытый стол – парню исполнилось восемнадцать.

– В гибели наших детей однозначно повинна милиция, – сказал мне его отец Юрий Леонидович Зазуленко. – Я тогда сам работал в КГБ и имел возможность очень подробно ознакомиться с обстоятельствами дела, видел фотографии с места события. Ключ от решетчатых ворот был у майора, который их запер и ушел. Остался маленький проем. А толпа напирала, да так, что перила толщиной 20 миллиметров под давлением развернулись. Люди буквально спрессовывались. У всех же одинаковый диагноз – асфиксия, то есть удушье. Конечно, 200 – 300 жертв, о которых доводилось слышать, и тогда скрыть было невозможно, но в цифре «66 погибших» я сомневаюсь.

Столько трупов было в трех моргах, а возили их в четыре. Даже если в четвертый попал кто-то один, то уже 67. На суде нашли стрелочника, а милицию обелили. Еще в силе был министр внутренних дел Щелоков. Когда к власти пришел Андропов (ярый противник Щелокова, он был избран генеральным секретарем ЦК 12 ноября 1982 года. – Прим. А.П.), я надеялся, что он раскрутит это дело. Но Андропову было не до нас. С другой стороны, нам надо было написать ему, в этом случае он, может, и занялся бы вплотную нашим делом, но мы не сообразили.

Вопросы остались. Одни говорят о двух столкнувшихся людских потоках, а Владимир Алешин, например, возглавивший споткомплекс «Лужники» в декабре 1982-го, на встрече с журналистами «СЭ» сказал, что милиция хотела вытащить из толпы злоумышленников, швырявшихся снежками, но болельщики крепко взялись за руки. Кто-то на обледеневшей лестнице поскользнулся… Показательно между тем, что все сегодня винят правоохранительные органы, те же остались как бы и ни при чем.

На скамье подсудимых оказались руководители стадиона: директор, его заместитель и комендант. Первые двое приговора избежали (по словам Алешина, заму, ветерану Великой Отечественной, помогли, в частности, боевые награды). За всех отдувался комендант, осужденный на три года, но в связи с амнистией отбывший половину срока.

Этого человека я встретил на приеме в посольстве Нидерландов. Мы побеседовали, хотя он и заметил, что с журналистами-соотечественниками вот уже 25 лет не общался. В разговор решительно вмешалась супруга: «Не хочу, чтобы внуки это читали. Мы и без того настрадались. С отметкой о судимости в паспорте ни на одну ответственную работу не брали». Я обещал фамилию в газете не называть.

– Когда произошла трагедия, милиции на месте не было: ее направили к автобусу голландцев, – сказала жена экс-коменданта. – А козлом отпущения сделали моего мужа, как самого молодого – ему тогда немного за тридцать было.

– Мне предъявили смехотворные обвинения, – подчеркнул бывший комендант. – Один из пунктов гласил, что я не смог установить правильных отношений с правоохранительными органами. На самом деле беда случилась из-за того, что милиция с самого начала нагнетала обстановку, ее сотрудники вели себя нетактично по отношению к болельщикам.

Трудовой коллектив был готов взять меня, как тогда было принято, на поруки, но Алешин отказался подписать письмо.

ЖИЗНЬ ЗА «СПАРТАК»

Примечательно, что родственники погибших не держат зла на коменданта. «Мы, родители, его не виним», – прямо заявила мне Раиса Михайловна Викторова, потерявшая в 1982-м единственного сына и возглавившая неформальный комитет отцов и матерей.

– Когда в первый раз в прокуратуру вызвали, у нас образовалось ядро активистов из пяти человек, – рассказала она. – Позже присоединились другие – стало человек двадцать. Среди пострадавших ведь не только москвичи были, но и жители Куйбышева, Тамбова, Рязани, подмосковных Чехова, Серпухова.

– После того матча я всю ночь искала своего Олега, студента 3-го курса Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Ему в августе 20 лет исполнилось. Звонила в больницы, обратилась в милицию. «Да он с какой-нибудь девочкой, а вы волнуетесь», – сказали мне. В морг Олег поступил в шесть утра. Значит, всю ночь пролежал возле памятника Ленину, где трупы сложили штабелями. Я это из материалов дела узнала, с которыми следователь предложил ознакомиться.

– Моего Володю на футбол одного не пускали – он еще в 8-м классе учился, – поделилась воспоминаниями Светлана Григорьевна Аникина. – Так ему друзья посоветовали: попроси кого-нибудь из взрослых сказать при входе, что ты с ним. Утром я помчалась в «Склиф» и вдруг встретила там Андропова (к тому моменту он был секретарем ЦК КПСС, руководство КГБ Андропов оставил в мае 1982 года. – Прим. А.П.). Он в коридоре с главврачом беседовал. Спросил, что я здесь делаю. Ответила, что слышала, будто сюда привезли погибших детей. Андропов отдал указание помочь. И бросил фразу: «Там очень много трупов».

– Муж, уходя, сказал: «За «Спартак» я жизнь отдам», – поведала Гузель Талиповна Абдулина. – Кто бы мог подумать, что его слова окажутся пророческими. Я осталась с сыном четырех с половиной лет на руках.

– Олег особо футболом не интересовался, – заметила, в свою очередь, Нина Максимовна Борисова. – Он хоккеем занимался. Но в комитете комсомола техникума выдавали билеты на матч с напутствием: «Вы должны поддержать нашу советскую команду». И сын сказал, что не может не пойти. А после из наших детей стали сознательно делать хулиганов.

– Требовали принести характеристики с места учебы, у погибших брали анализ на содержание алкоголя, а мужьям, состоявшим в КПСС, говорили: «Уймите ваших жен», – грозили исключением из партии, придерживали при продвижении по службе, – до сих пор возмущается Нина Алексевна Новоструева, чей сын Михаил тоже был учащимся техникума.

Заседание суда, назначенное поначалу в центре Москвы, перенесли в район станции метро «Молодежная», в то время далекую окраину города. Женщины рассказали, что шли, как преступницы, сквозь длинный строй.

– Власти боялись не нас, а выступления спартаковских болельщиков, – заметила Раиса Викторова. – Меня на суд вообще не пускали, поскольку повестку прислали только на имя мужа. Я скандал закатила. Мне все равно в тот момент было. Времени еще мало прошло, и мы готовы были всю милицию растерзать. Дело состояло из 12 томов. Тем не менее суду хватило одного дня. Пришли к выводу, что произошел просто несчастный случай, и наказали одного коменданта. Много лет спустя следователь по фамилии Шпеер, который занимался нашим делом, тяжело заболел. Его замучила совесть, и он хотел извиниться перед нами, родителями, за то, что пошел на поводу у властей, да не успел. А мы с первого дня знали, что виновата милиция. Когда через год пришли к месту гибели наших ребят, чтобы почтить их память, кругом стояли кагэбэшники с непроницаемыми лицами в черных пиджаках и галстуках. Нам даже цветы не позволили возложить. Мы кидали их через заграждение. Всяческие препятствия чинили почти десять лет. К десятой годовщине в Лужниках был воздвигнут мемориал, и я низко кланяюсь людям, которые обратили на нас внимание, нашли спонсоров.

У Юрия Леонидовича Зазуленко мой вопрос о помощи вызвал бурные эмоции:

– Нам компенсировали только стоимость одежды, которая была на мертвых, а также оплатили похороны. О какой помощи могла идти речь? Алешин не давал нам десять лет поставить памятник. Лужкова ловили, пока он в футбол играл. Тоже отбрыкивался.

ПАМЯТНИК КРЕПКИЙ, КАК ДУБ

В 80-е годы Георгий Сергеевич Луначарский, по образованию архитектор, возглавлял клуб болельщиков «Спартака». Вместе со скульптором Михаилом Сковородиным они и стали авторами монумента в Лужниках.

– Решение о создании памятника приняло наше болельщицкое объединение, – рассказал Луначарский. – Когда я был у Лужкова, то сказал, что мы хотим сделать памятный знак. Тем самым мы усыпили бдительность властей: они подумали, что мы хотим прикрепить мемориальную доску. Подготовили два десятка вариантов. При этом стремились придать памятнику международное звучание. Потому надпись «Погибшим на стадионах мира» сделана на четырех языках.

– На чьи средства изготовлялся памятник?

– Небольшую помощь оказали «Мосхлебпродукт» и «Мослес», но в основном деньги дали частные лица, болельщики «Спартака». Калужский скульптурный завод, с директором которого был знаком Сковородин, выполнил заказ почти бесплатно. В Лужники памятник привезли на двух «КАМАЗах», когда как раз отмечалась 10-я годовщина трагедии. Это же огромная конструкция – памятник на шесть метров уходит под землю, чтобы стоял крепко, как дуб, который нельзя вырвать. Устанавливали его два специалиста и пять-шесть членов клуба болельщиков целый день – с шести утра до шести вечера. Закончив работу, успели на матч Кубка кубков «Спартак» – «Ливерпуль», в котором наша команда уверенно победила – 4:2.

…В тот день в Москве пошёл первый снег, а температура ночью упала до «-10». Неудивительно, что на матч в «Лужниках» было продано так мало билетов – чуть больше 16 тысяч из 85 доступных. К началу игры расчищены были только две трибуны – А и С, – на них и распределили болельщиков. Большую часть отправили именно на Восточную трибуну: там оказалось около 14 тысяч людей.

После гола Эдгара Гесса спартаковские болельщики не стали скрывать радости, и милиция тут же включилась в работу — с трибуны начали вытаскивать самых активных и загонять их внутрь. В ответ на это в защитников правопорядка полетели снежки. Но сильнее милиционеров разозлила кричалка: «Раз-два-три, все легавые козлы!». По словам некоторых болельщиков, их заводили под трибуну и били – в основном по почкам.

На 85-й минуте матча народ потянулся к выходу: тут и неугомонная милиция, и мерзкая погода, а «Спартак» и так ведёт 1:0. Но из четырёх лестниц, ведущих на улицу, была открыта лишь одна. Болельщики неспешно двигались вниз, как вдруг услышали рёв трибун — за 20 секунд до финального свистка Сергей Швецов забил гол. Началась ужасная неразбериха, потому что некоторые решили рвануть обратно и узнать, кто же всё-таки забил, а кто-то остановился в проходе. Сошлись две волны, и люди начали падать, как домино. Такова полуофициальная версия. Но что произошло на самом деле?

Фото: pastvu.com

Известный спартаковский фанат Амир Хуслютдинов был на том матче, но вышел со стадиона раньше, чем началась давка, потому что его, как и других болельщиков, пыталась забрать милиция. Тогда ему только исполнилось 17. На матч он пошёл с друзьями и своей девушкой Викой, его первой любовью. Больше Амир её никогда не видел.
— Милиция подталкивала выходящих людей в спину, — рассказал он. — Мы же в них снежки кидали во время матча, поэтому они злые были. Я не хочу лить грязь на милицию, потому что мы, наверное, тоже в чём-то виноваты. Правоохранительные органы указывают на то, что якобы два потока встретились, когда Швецов гол забил. Но всё это чушь. Как и то, что на ступеньках упала девушка, и из-за этого началась давка. Понимаете, любая трагедия и любая ситуация, которая случается на стадионе, — это недоработка сил правопорядка. Кто-то недоглядел, а кто-то просто недодумал. Проблема всегда в мозгах.

Болельщик «Спартака» Владимир Кубасов попал в давку, но выжил. Рассказал он страшное – никому не пожелаешь.
— Самая правдивая версия – это та, которую рассказывает Амир. Один в один всё так и было. Правда в спину толкали… У меня долго детей не было, а тут сын родился, я счастливый на матч пошёл. Мне повезло – я на самом верху этой давки лежал, мне только ноги придавило. Вокруг меня трупы, покалеченные, ноги-руки переплетены… Меня когда нашли, посадили к бетонному столбу, потому что я ног не чувствовал. Но я быстро поправился, на следующий день на работу пошёл.
А вот болельщице Светлане повезло меньше: она долгое время находилась под огромной грудой тел. На тот момент ей было всего 18 лет.
— Мы прекрасно понимали, что при выходе немного «подавимся». Но я шла и думала, что давка не рассасывается. И в один момент я осознала, что уже не иду, а лежу. Встать я уже не смогла. Шок… Начала крутить головой по сторонам – это было жуткое зрелище. Повезло, что я лежала около перил, поэтому весь основной груз был сосредоточен на них. Дышать было очень тяжело…

Фото: Эдгар Брещанов, «Чемпионат»

На следующий день после трагедии о произошедшем написало лишь одно издание. В выпуске «Вечерней Москвы» от 21 октября 1982 года в уголке газетной страницы была маленькая заметка: «20 октября 1982 г. после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошёл несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего». И всё. Ни слова больше – ни о погибших, ни о пострадавших. Зато в Европе об этом, как оказалось, знали.
— На следующий год мы играли с «Астон Виллой» на выезде, в программке к этому матчу был разворот, где представляли «Спартак», — рассказал Амир. — И там был такой абзац, очень ёмкий, вот так звучал почти дословно: «По неофициальным сообщениям из Москвы, в прошлом году на матче «Спартак» — «Харлем» случилась трагедия, было убито свыше 70 болельщиков и больше 150 были ранены». А дальше фраза, которая описывает, почему это произошло: «Если бы болельщики были более организованно распределены по трибуне, то трагедии могло бы и не произойти».

Впервые вся страна узнала о трагедии в «Лужниках» в 1989 году. В целом понятно, почему о таком умалчивали: как подобное могло произойти в стране со светлым будущим? Погибших даже запретили хоронить в одном месте. А когда через год люди приехали на кладбище, у каждого дерева стояло по оперативному сотруднику.
По официальным данным, погибло 66 человек. Ещё 61 получили тяжёлые травмы. Но, как рассказал Амир, на самом деле жертв было гораздо больше.
— Был там такой мужик, который отштамповывал документы, чтобы без очереди организовать похоронные принадлежности, могилу, автобус. Так вот он сказал, что в его руках было 102 документа. У нас официальная статистика-то лукавая. Если я умер до 12 часов, я попадаю, а если через две недели в больнице – уже нет.

Источник: «Чемпионат»

Заглавное фото: из личного архива Амира Хуслютдинова

Самая большая трагедия советского футбола

Причин массовой давки с человеческими жертвами на Большой спортивной арене Центрального стадиона им. В. И. Ленина было несколько, и все они, как звенья, сплелись в единую трагическую цепь. Во-первых — сама значимость матча (1/16 розыгрыша Кубка УЕФА между футбольными клубами «Спартак Москва» (СССР) и «Хаарлем» (Нидерланды) привлекла довольно много зрителей, прежде всего любопытных подростков. Во-вторых — холодная для этого времени года погода (-10, снег, гололедица, люди поскальзывались на ступеньках). В третьих — конфликты тогдашних фанатов с милицией (чтобы отловить самых активных метателей снежков и бутылок закрыли большинство выходов). В четвёртых — забитый Сергеем Швецовым гол в ворота голландцев — в последние минуты матча, когда зрители уже потянулись к выходу.

Единственным сообщением в прессе стала заметка на последней полосе газеты «Вечерняя Москва» под заголовком «Происшествие»: «20 октября 1982 г. после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В. И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего». Лишь спустя 10 лет, уже после распада СССР, в Лужниках поставили памятник погибшим.

sv_makovkina: Роковой гол

…Конец 1982 года. Последние дни брежневской эпохи. Осень года, осень Генсека. В тот день в Москве пошел первый снег, а с утра столбик термометра показывал неутешительные для болельщиков минус 10 градусов.

Из блога sv_makovkina

Поэтому неудивительно, что на трибунах «Лужников» собралась непривычно малая, как для матча еврокубков в пору «железного занавеса», аудитория — всего около 17 тыс зрителей (если быть точным, то продано было 16 тыс 643 билета).

Прогнозируя невысокую зрительскую активность, администрация стадиона искусственно сосредоточила подавляющее большинство зрителей в одном месте — на трибуне С (ее вместимость на тот момент — 23 тыс мест)… Сыпал снег, дул сильный ветер, а над трибунами в «Лужниках» ещё не был построен козырёк, защищавший болельщиков от ненастной погоды…

Из блога sv_makovkina

К концу игры «Спартак» вёл со счётом 1:0, и фанаты, уверенные, что больше в матче ничего не произойдёт, потянулись к выходу ещё до финального свистка, чтобы не стоять в «пробке» по окончании встречи. По словам очевидцев, на одной из нижних ступенек споткнулась девушка. Несколько человек попытались ей помочь, но под напором толпы не смогли устоять на ногах и упали. В этот момент оставшиеся на трибунах люди радостно зааплодировали — «Спартак» забил ещё один гол на последних минутах игры.

Сергей Швецов празднует гол в ворота «Хаарлема». В эти же самые секунды на лестнице стадиона начнут гибнуть люди, из блога sv_makovkina

В подтрибунном же помещении, увлекаемые вперёд эффектом домино, люди продолжали падать, образуя огромную кучу. В конце концов не выдержали человеческой массы и металлические перила — многие болельщики полетели с лестницы вниз, на бетонный пол.

От компрессионной асфиксии в результате сдавливания грудной клетки и живота погибло 66 человек. Из них 45 не достигли возраста 20-ти лет, а средний возраст погибших составил 20,5 лет. Ранения получили более шестидесяти фанатов…

По официальной версии, давка была вызвана тем, что болельщики, несмотря на то, что были открыты все выходы и свободны две лестницы, потянулись лишь к одной из них — той, которая расположена ближе к метро. Вопреки мнению, что к трагедии привёл забитый в концовке игры гол, следователи утверждают, что он, наоборот, помог спасти несколько жизней, так как поток выходящих со стадиона остановился, чтобы порадоваться, и перестал напирать на лежащих внизу лестницы.

По неофициальным же версиям, которые пока не нашли подтверждения, зрители располагались на одной лишь трибуне С, а для выхода была открыта только одна лестница, на которой и произошла трагедия. Причём по одной из теорий сотрудники милиции ещё и не полностью открыли ворота, якобы обидевшись на то, что пьяные болельщики во время матча метали в них снежки, пытаясь сбить фуражки…

Этот клочок-уголок от газеты «Вечерняя Москва», единственное издание, которое осмелилось говорить о ЧП, от 21 октября 1982 года всё из материальных следов, что осталось о событиях того жуткого дня. Остальное только хранит память.

Из блога sv_makovkina

Известный российский теннисист Андрей Чесноков в беседе поделился воспоминаниями о событиях после матча «Спартак» — «Харлем», состоявшегося 20 октября 1982 года в московских «Лужниках», когда в давке погибли несколько десятков болельщиков, а сам он спасся лишь чудом.

— Я купил билет на северную трибуну, она всегда была трибуной московского «Спартака». Но в тот день было очень холодно — минус восемь, наверное, не больше, и всех зрителей, а их было мало, согнали на эту трибуну. Если выйти из метро «Спортивная» и идти прямо, то как раз выходишь на нее. А до этого, я помню, был невероятный дождик, а потом вдруг настал какой-то страшный холод.

Может быть, лед был на ступеньках, я не знаю. Вы представляете, там был мой друган из класса, он мне потом сказал: Ты знаешь, я тоже был на матче, но я спокойно вышел. Это все случилось только на одном выходе, на других люди свободно прошли.

За пять минут до конца матча все начали тихонечко выходить. «Спартак» вел 1:0, и на второй добавленной минуте забили второй гол. Получалось, все катились на выход, а тут забили гол, все остановились, кто-то побежал обратно, чтобы посмотреть, что произошло. Такая неразбериха началась.

Было темно. Кто-то, возможно, упал на ступеньках, на него тоже кто-то упал, и получилась как будто блокада — выйти было невозможно. Человек лежит, на нем еще один, на нем другой… Такое давление, это невероятно. Я все это видел.

— Вы были внутри этой давки?

— Да. Я честно скажу, у меня все хрустело и болело, я думал, это конец. Но когда он наступит, я не знал. Но я все же был теннисистом, как змея изворотливый. И я оттуда выкарабкался, какое-то сделал движение, перепрыгнул через десять человек и оказался на островке между перилами.

Я стоял там с каким-то солдатом, человеком в военной форме, и нас ребята хватали за ноги, просили: Спаси! Помоги! Мы умоляем! А мы ничего не могли сделать, потому что если кого-то вытаскивать из этой толпы, все за него держатся, все хотят жить. Мы пытались…

patalogostilist в сообществе ru_spartak_msk: Итак, «Лужники», 20 октября 1982 года

…Нас 6 человек — пятеро одноклассников и девушка одного из нас. Все мы были в шарфах, но прятали их поглубже под куртки: еще по дороге от «Спортивной» к «Луже» менты сдирали «розы» с тех, кто шел ближе к ним. Было где-то чуть ниже 0, и шел снег. Когда мы зашли на трибуну, каменные ступеньки были уже скользкими, а на скамейках (тогда никаких пластиковых сидений не было) лежал слой снега.

Мы сидели на «Востоке». В «том» секторе. Он был одним из самых активных, и после гола Эдгара Гесса на 16 минуте восторг болельщиков превзошел терпение «мусоров». Самых активных начали вытаскивать в проход и уводить под трибуну. В ответ в ментов полетели снежки. Особую радость доставляла сбитая фуражка.

К слову, в то время на международных матчах, в отличие от ЧСССР (Чемпионата СССР, — прим.ред.), фанатов «опекали» в основном настоящие менты, а не солдатики в мышиной форме. В нашем «буйном» секторе они стояли на лестницах через каждые 10-12 рядов, по двое, и при первых признаках сопротивления вызывали подмогу…

Потом все понемногу успокоилось, ранее загнанные внутрь фанаты вернулись с незначительными повреждениями, но в те времена ментовский беспредел воспринимался намного более спокойно, чем сейчас.

Проблемы начались минуте на 70-й. 1:0 с какими-то голландцами — не счет для тогдашнего «Спартака», с Дасаевым в воротах, Романцевым, Родионовым, тем же Шавло, и — Великим Ф.Ф. Черенковым! Народ требовал второго гола!

И пошли речёвки, в то время очень простые. Менты насторожились и снова начали охоту на самых активных фанов. Естественно, мы зарядили: «Раз — два — три! Все легавые — козлы!». От этого заклинания легавые быстро размножились и пошли по рядам с облавой. Дошли и до нас. Начали срывать «розы» и выволакивать в проход. Фирменных клубных «роз» тогда не было, на мне был КБ шарф, связанный мамой, поэтому отбивался я отчаянно — он был для меня дороже разбитой морды. Прибежала еще пара ментов, и нас четверых уволокли под трибуну…

А теперь представьте себе человек 30 подростков и взрослых парней, стоящих лицом к стене и уперевшихся в неё руками. С двух сторон эту цепочку охраняло штук по пять мусоров. Вдоль ряда шёл майор милиции и каждого одарял увесистым ударом по почкам. При каждом ударе он орал: «Сука!» «Урод!» «Козёл!» — и доставалось каждому по очереди. Потом он делал минутную передышку и шел обратно. При этом постоянно приводили новых фанатов и ставили на место тех, кто падал, или просто был поменьше ростом. Нам досталось по 2 удара. Потом нас просто отбросили в сторону и заменили новыми «кадрами». Шла где-то 85-я минута матча…

Мы пробрались в свой сектор и попали под град снежков. Битва с ментами продолжалась, а «Спартак» никак не мог забить второй гол. Нам уже не хотелось ничего, кроме как уйти со стадиона, мы докричались до оставшихся наших: парня с девушкой, которые оставались на трибуне. Они пробрались к нам.

Вместе с немалым количеством расстроенного спартаковского народа мы пошли к выходу, но он был закрыт решеткой. Второй — тоже. Стали искать другой — и в этот момент стадион заревел! Все рванули обратно, было понятно, что наши забили, но кто? Как?

Одна группа людей рванула на трибуну. Другая — остановилась в проходе. Сошлись две волны… Что было потом, я помню отрывками. Финальный победный свисток… Всеобщее ликование… Опять менты… Люди, стремящиеся к выходу, начинают поскальзываться на скользких ступеньках, падать на других и вместе с ними — вниз… Я за что-то хватаюсь, успеваю удержать ближнего ко мне — Лёшку — и мы бежим к выходу… Там уже давка — двери закрыты. Наконец, толпа находит узкую лазейку, там давка, но люди кое-как просачиваются через узкий проход. А над всем этим стоит смертельный крик…

Я не буду приводить кровавые подробности… Выскажу свое мнение.

Виноваты:

— Администрация стадиона — в том, что не убрала снег со скамеек (не было бы снежков и такого резкого конфликта с ментами) и главное — со ступеней: люди поскальзывались, сыпались вниз, давили друг друга, из-за этого и было столько жертв.

— Менты: именно по их команде (узнал об этом потом) было закрыто большинство выходов. Это было сделано для того, чтобы отловить самых ярых фанатов и сделать свое привычное дело.

Ну, и про «Скорые»… Казалось, их было много. Я до этого никогда не видел штук 30, подъезжающих одна за одной, с включенными сиренами и мигалками. Но что такое 30, даже 50 «Скорых» для ТАКОГО количества погибших и раненых?! По разным оценкам тех, кто действительно знал хотя бы в лицо большинство фанов, погибли от 100 до 180 человек! Светлая им память! Я не буду утверждать, что это единственно правильная цифра. Это то, что знаю я…

С тех пор матчи «Спартака» почти 15 лет не назначались на 20 октября. На следующий день после этого ужаса мне исполнилось 15 лет…