Первый хоккеист СССР в НХЛ

Сен 17, 2020 Спорт

Первый хоккеист СССР в НХЛ

Впервые советский игрок в американской Национальной хоккейной лиге (НХЛ) появился в 1983 году. Это был Виктор Нечаев, бывший нападающий «Спартака» и СКА. Он обманом покинул СССР, фактически бежал из страны, где его преследовали сотрудники КГБ, и стал игроком «Лос-Анджелес Кингс». После завершения карьеры Нечаев решил заняться бизнесом — запустил в США русский телеканал, устраивал заокеанские гастроли Аркадия Райкина и «Ласкового мая», а заодно помогал перебраться в США Павлу Буре и Андрею Коваленко. История первого русского в НХЛ — в материале «Ленты.ру».

«Склонен к контактам с иностранцами»

У Виктора Нечаева никогда не было мечты играть в НХЛ. Выдающейся статистики форвард и в чемпионате СССР не показывал. Выступал за «Сибирь», «Спартак» и СКА, но никогда не был там звездой. Из молодежной сборной был отчислен практически сразу после вызова, а во взрослую и вовсе не попадал. Нечаев просто хотел уехать из Союза любой ценой, найти работу за границей, но ничего другого, кроме как гонять шайбу по площадке, делать не умел.

Впрочем, назвать Нечаева совсем уж бесталанным нельзя. В юниорах хоккеист стабильно играл за национальную команду. Сборная часто выезжала за рубеж. И именно во время одного из таких турне, в Хельсинки в 1972 году, молодого Виктора впервые посетила мысль оставить родину. В Финляндии хоккеист познакомился с местной переводчицей, у них завязалась дружба. Свободные часы, которые выделяли спортсменам для похода по магазинам и прогулок по городу, Нечаев и финка проводили вместе.

«»Тебе помочь что-то купить?» — спрашивает она. Отвечаю: «Конечно». Купили две пластинки. Денег не хватало, так финка добавила шесть марок. На вокзале попрощались, и все», — вспоминал хоккеист. Хотя он всегда отрицал романтические отношения с девушкой, на него все равно донесли. Тогда в его личном деле в Комитете государственной безопасности (КГБ) появилась зловещая запись: «Склонен к контактам с иностранцами». В одном из интервью Нечаев признавался: «Я был поражен — не представлял, что КГБ работает так ловко».

1/1Виктор НечаевФото:Ruchampions.com

После этого случая Виктора два года не вызывали в сборную и не пускали за границу с клубом — хоккеист защищал цвета «Спартака». В 1974-м было решено все же дать Нечаеву выехать: он отправился в Женеву, потом в тур по Югославии. Возвращение домой каждый раз было испытанием: «В югославском турне повздорил из-за премиальных с начальством — нас заставляли расписываться на пустом бланке. Прилетели в Москву — прямо в аэропорту взял вина. Сказал при всех: «Отсюда валить надо. В Союзе ничего хорошего не будет». После каждой поездки был недельный запой. Чем больше ездил, тем тяжелее становилось: может, лучше работать заправщиком на Западе?»

При этом в московской команде к игроку всегда относились хорошо. Условия выдвигал он, и главное было — решить вопрос с вызовом в армию. Для этого Виктору нужно было перейти из строительного института в любой другой, где есть военная кафедра. Но руководство клуба не торопилось ему помогать. Поэтому форвард перешел в СКА, который тренировал Николай Пучков, а заодно — в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта.

«Вы на американке женились? Уезжать собираетесь?»

В 1976 году в газете «Ленинградский рабочий» вышло интервью Владимира Петрова, Бориса Михайлова и Валерия Харламова, которое взял Сергей Левин — лучший друг Пучкова. Хоккеисты критиковали главного тренера сборной СССР Бориса Кулагина. По словам Нечаева, тогда и у него начались неприятности. Потому что представитель Особого отдела КГБ, который курировал СКА, попросил его писать доносы на Левина и Пучкова, а тот отказался.

После этого поползли слухи о скором увольнении Нечаева из команды — «за дисциплинарные нарушения». Дожидаться этого хоккеист не стал: бывший тренер «Сибири» позвал его в Ташкент в клуб второй лиги, а оттуда Нечаев впервые попытался эмигрировать. Единственным способом сбежать было жениться на иностранке, он выбрал гражданку Израиля. «Но пока я это проворачивал, закон изменился. Я женился в августе, а в декабре приняли новое постановление — гражданам, выезжающим в Израиль, надо жить два года вместе и желательно иметь ребенка. Все сорвалось. Я развелся и сжег советский паспорт. Чтоб взамен органы выдали чистый», — объяснял Нечаев.

Надежду уехать из страны Виктор не оставил: на этот раз он женился на гражданке США Шерол Хэйглер. Институт в Ленинграде закончить ему, кстати, не дали именно по этой причине. «За день до защиты диплома вызвали к проректору: «К нам поступили сведения из отдела кадров. Вы на американке недавно женились? Уезжать собираетесь?» Да, отвечаю, собираемся. Шэрол учится в Йельском университете, я ваш институт заканчиваю. Говорят: «Вы не будете институт заканчивать…»» — вспоминал хоккеист.

Американка сама приехала за Нечаевым в Союз. Он ждал ее, прячась в квартире у друзей-диссидентов: «Я хоронился где-то в Черемушках на квартире у братьев Пинчуков. Те выпивали и рубились в шахматы». В органах он сказал, что познакомились с Шерол они в Швейцарии: «Нашим было не до проверок, а американцы явно не верили. Но вице-консул подыграл. Они все антисоветское поддерживали». Так что авантюра удалась.

Что до Шерол, то она не знала, для чего именно Нечаеву нужен этот брак. Девушка согласилась выйти замуж за денежное вознаграждение. «Легенду для нее сочинил такую: если не уеду, меня отправят в Афганистан. Сработало. Дальше стал оплачивать ее приезды в СССР, а уже в Америке заплатил ей пять тысяч долларов». Хоккеист также вспоминал, что поцеловались они с Хэйглер только раз в жизни, а спустя полгода после его эмиграции — развелись.

«Там не хоккей — бойня»

Что было делать Нечаеву в чужой стране? Планов дальше самого переезда он не строил — главное, в 1982-м получил американское гражданство и более-менее стал понимать по-английски. Поначалу просто поддерживал спортивную форму для себя — в Лос-Анджелесе катался с бывшими профессионалами. Тогда хоккеисту уже исполнилось 28 лет. Однажды его случайно заметил менеджер местного клуба НХЛ, Джордж Магуайр. «Лос-Анджелес Кингс» как раз организовывал тренировочный лагерь, где отсматривал новичков. На подготовку советского игрока сразу выделили восемь тысяч долларов.

1/1Виктор НечаевКадр: Fox Hockey / YouTube

Попасть в основной состав «Кингс» Нечаев сумел только в 1983-м. Прежде он выступал за фарм-клуб — «Нью-Хэйвен» из Американской хоккейной лиги (АХЛ). Удивило Виктора посвящение в игроки: «Раздеваешься догола, ложишься на массажный стол, к которому тебя на всякий случай еще и привязывают, закрываешь глаза. С тобой делают все, что пожелают. Каждый подходит и упражняется в меру собственной фантазии. Могли сбрить волосы — и не только на голове. Что-нибудь фломастером нарисовать. Меня полностью обрили. Что характерно, голову не тронули. А потом водку влили в рот».

Непривычно было и тренироваться: «Тут что? Бей, беги, лупи и добивай — вот и весь хоккей. Представьте, качу с шайбой вперед, а под меня никто не открывается. Дохожу до красной линии, даю пас крайнему нападающему. Тот ее моментально теряет. Тренер мне орет: «Что ты делаешь? Дошел до красной — и пуляй вперед!»» Однако зарабатывать как-то было нужно, так что Виктор терпел и ждал перемен. Они наступили уже через полтора месяца.

«Лос-Анджелесом» тогда руководил Дон Перри. Он не отличался вежливостью и, по воспоминаниям Нечаева, разговаривал исключительно матом. Зато умел завести игроков. Первую шайбу Нечаев, которому дали десятый номер, забросил уже во втором матче за команду — против «Нью-Йорк Рейнджерс». Так что первый русский гол в НХЛ пропустил именно голкипер «Нью-Йорка», Стив Уикс. Несмотря на то что впоследствии Виктор выступал за клуб неплохо, надолго он там не задержался. Контракт хоккеисту предложили по схеме «два плюс один», но это его не устроило. Разбираться «Кингс» не стали и просто сослали игрока обратно в фарм-клуб. А оттуда он перешел в «Сагино Гирс» из Интернациональной хоккейной лиги (ИХЛ).

О тех временах Нечаев говорит так: «А там не хоккей — бойня. За мной гонялись ребята с криками: «Мочи коммуниста!» Русский для них был как красная тряпка. Однажды после свистка сзади врезали коньком по ноге. Если бы лезвие вошло чуть глубже, я бы сразу с хоккеем закончил. А так лечился пару недель. Было ясно, что живым оттуда не уеду».

«Если бы не уехал из СССР, спился бы»

Больше в Штатах в хоккей Нечаев не играл. В том же 1983-м, в конце сезона, Виктор поехал зрителем на чемпионат мира. Там его встретили боссы «Дюссельдорфа», который выступал в первенстве Германии. Еще год форвард провел там, а потом завязал со спортом. Интересно, что, когда на матч Кубка чемпионов к немецкому клубу приехал ЦСКА, Нечаев получил возможность сыграть и даже сумел отличиться.

После окончания карьеры Виктор нашел прибыльное занятие. Вместе с тем же Левиным, который был знаком ему по СКА, стал строить бизнес — запускал первую русскоязычную телепрограмму в Лос-Анджелесе, поставлял советские фильмы в русско-американские общины, привозил на гастроли в Америку советских звезд: Аркадия Райкина, Эдиту Пьеху, «Ласковый май», а футбольный «Спартак» — на матчи с местными командами. Также Левин и Нечаев основали спортивное агентство ARTV Sports Management, помогли переехать в НХЛ Павлу Буре, Андрею Коваленко, Михаилу Шталенкову.

С Буре в итоге вышел конфликт. После десяти лет работы сейчас они даже не разговаривают. Нечаев уточнил: «Считаю, деньги человека испортили. Мы делали ему и первый контракт, и второй. Сами его увозили из России в 1992-м. Чтоб Пашу не выпроводили из «Ванкувера», я женил его в Лас-Вегасе. Отыскал девчонку, которая согласилась на фиктивный брак. Нужна была зацепка за страну». Сам Буре опровергает факт той свадьбы.

***

Иногда Нечаев приезжает в Россию, но о возвращении насовсем не задумывается. Сейчас ему 64 года. В Штатах бывший хоккеист живет вместе с супругой Ириной, они поженились в 1998-м. В браке у них родились двое детей.

— Что было бы, если бы я не уехал из СССР? Часто об этом думаю. Скорее всего, я бы спился. Так что об отъезде не жалею.

Собеседником корреспондентов «СЭ» стал первый советский хоккеист, игравший в НХЛ: в сезоне-1982/83 Виктор Нечаев провел три матча за «Лос-Анджелес Кингз».

В романе Василия Аксенова в «Поисках грустного бэби» есть такой эпизод:

«Однажды вечером, кажется на Эй-би-си, появился заголовок, от которого я просто ахнул: «Может ли Иван играть в хоккей?» И дальше рассказывалась уникальная история ленинградского игрока Виктора Нечаева, который, женившись на американке, переехал в Штаты и подписал контракт с командой «Лос-Анджелес Кингз». Гляньте-ка, какие чудеса, повествовал комментатор, приехал вот один тут «Иван», и оказалось, что он умеет играть в нашу игру. В невежестве своем комментатор, очевидно, и не слышал никогда о том, что русские уже много лет были чемпионами мира по хоккею и довольно стабильно громили лучшие хоккейные команды мира. Вот, смотрите, господа, удивлялся комментатор, русский, а вон как скользит по льду и клюшкой орудует; где же это он научился, всем на удивление? Между тем Виктор (я с ним позднее познакомился) несколько сезонов играл в высшей лиге советского хоккея. Когда его спрашиваешь об уровне игры калифорнийских «королей», он пожимает плечами и со свойственным этой профессии лаконизмом бросает: «Это несерьезно»…

Одной аксеновской странички было достаточно, чтоб напроситься на интервью к Нечаеву, который до сих пор живет в Америке, но время от времени приезжает в Москву.

***

— Что сейчас привело вас в Россию?

— Собираю деньги с хоккеистов. У нас был совместный агентский бизнес с Сергеем Левиным. В некоторых городах после смерти Сергея мне остались должны.

— И как выбиваете деньги из хоккеистов?

— Стараюсь мирным путем, уже говорил с главой профсоюза игроков Андреем Коваленко. Мне должны около полумиллиона долларов.

— Это ведь вы привезли в «Магнитку» Дэйва Кинга?

— Да. Левин тогда был тренером-консультантом «Металлурга». С Кингом рассчитались там полностью, отдали два с половиной миллиона долларов. Хоть он и не мог понять, почему его сняли в начале сезона. Да и ни один нормальный человек не понял бы.

— Кинг не понимал, за что его уволили. А вы понимаете?

— Во-первых, в клубе возомнили о себе. Во-вторых, Федя Канарейкин подсидел. Это же очевидно.

— Что надо было делать, чтобы подсидеть Кинга — человека с таким именем?

— Да ничего особенного. Самая большая ошибка Кинга — не взял помощника, который говорил бы на двух языках. Не настоял на этом. А ведь мы с Левиным его убеждали, что хоть один свой человек должен быть в команде. Другой момент — не было переводчика, знающего хоккейную кухню. На эти же грабли наступил и Бэрри Смит в СКА.

— Книжка Кинга закрыла ему дорогу в Россию?

— Не книжка, а сам Кинг закрыл себе дорогу. Он и слышать ничего не хочет о России. Постоянно был в шоке. Просто не понимал, где находится. Не понимал, почему в хоккей вовлечены космические суммы, а билеты стоят копейки. Ему казалось, что участвует в каком-то преступлении. От уровня жизни одуревал.

— То есть?

— Он — с миллионами, а вокруг — нищета. Как в России принято: идешь в шубе за 10 тысяч долларов, в ботинках из крокодиловой кожи, а на земле грязища. И надо бы в резиновых сапогах…

— В российском хоккейном мире у вас есть друзья?

— Общаюсь с бывшими клиентами, например Мишей Шталенковым, Андреем Коваленко.

— А с Павлом Буре?

— Здороваемся, да и только. Никаких разговоров. Но у меня и нет большого желания с ним встречаться. Считаю, деньги человека испортили.

— Долго с Буре работали?

— Десять лет. Мы делали ему и первый контракт, и второй. Сами его увозили из России в 92-м году. Чтоб Пашу не выпроводили из Ванкувера, я женил его в Лас-Вегасе. Отыскал девчонку, которая согласилась на фиктивный брак. Не знаю, сколько Буре ей заплатил, — скорее всего, тысяч десять. Нужна была зацепка за страну. И лишь после этого начались переговоры с «Ванкувером».

— А побег Могильному не вы организовали?

— Нет, менеджер «Баффало». На него работали русскоговорящие ребята, из эмигрантов. Вся эта история — огромная глупость. И Федорова уговаривала целая команда, но бежать-то не стоило…

— Почему?

— Если я сумел официально уехать в 82-м, с советским паспортом, — то зачем надо было бежать годы спустя, когда уже шла перестройка? Я ведь тоже мог сбежать, остаться за границей, но сразу этот вариант отбросил.

— Испугались?

— Для этого надо быть суперэгоистом. Положить на родственников, всех разом похоронить. А был другой способ — жениться на еврейке.

— Так и сделали?

— Да. Но пока я это проворачивал, закон изменился. Я женился в августе, а в декабре новое постановление — гражданам, выезжающим в Израиль, надо жить два года вместе и желательно иметь ребенка. Все сорвалось. Я развелся и сжег советский паспорт.

— Для чего?

— Чтоб взамен органы выдали чистый, тот был замаран. Пошел в милицию, сказал: «Украли в самолете». Ко мне как к хоккеисту цепляться не стали. И я начал работать над другим вариантом — иностранка.

Вообще-то к отъезду меня подтолкнули наши же спецслужбы. Все началось в 1972 году, когда впервые попал в юниорскую сборную. Мы отправились в Хельсинки на две игры — и там я пообщался с переводчицей. Молодая девчонка, прекрасно говорила по-русски. В последний день дали нам два часа — отовариться. Она предложила: «Тебе помочь что-то купить?» — «Конечно».

— Что купили?

— Две пластинки. Денег не хватало, так финка добавила шесть марок. На вокзале попрощались, и все.

— Никакой любви?

— В сборную больше не вызывали?

— В 74-м прошел все сборы перед юниорским чемпионатом Европы в Швейцарии. Но в последний момент отцепили. Просто сказали: «Виктор, вы не едете». Я остался в гостинице, вечером возвращаюсь — на постели записка от Новокрещенова, администратора «Спартака»: «Приезжайте завтра на тренировку». У меня стояла швейцарская виза, а «Спартаку» игроков не хватало — сборники-то разъехались.

— Команда ехала в ту же Швейцарию?

— Да, на Кубок автосалона в Женеве. И я за эту поездку со «Спартаком» школу мастерства прошел.

— Какого мастерства? Застольного?

— Застольного — это позже. Мне одной тренировки хватило, чтоб дошло — в чем разница между великими и всеми нами. Женя Паладьев сказал: «Витя, ты катись и не волнуйся. Шайба тебя найдет». У него руки были золотые…

Приезжаем в Шереметьево, и я не могу понять: кто поопытнее, тот с огромным пустым чемоданом. Паладьев, Зимин, Николаев, Гуреев. А к команде приставили молодого парня из КГБ, довольно грамотного. И в один из дней он предупредил: «Ребята, сегодня выдают деньги. При нас ничего не брать». Я понять не могу — чего не брать? О чем он? Оказывается, речь шла о магазине при посольстве. Все хоккеисты кивнули — понятно.

— Сколько выдали?

— 240 франков. Казалось, куча денег. Во всех супермаркетах встречал наших хоккеистов. Языка никто не знал — указывали пальцем на вещи и в чемоданы закидывали. Каждый доставал из кармана целый рулон франков, привезенных из Москвы. Это у нас, молодых, было по 240 франков. А у того же Зимина — тысяч шесть. Вечером возвращаюсь в гостиницу — из номеров музыка несется: народ опробует купленную аппаратуру. Проигрыватель стоил франков 600. Зато попав в магазин при посольстве, никто денег не доставал.

— В Москве все таможню прошли?

— Кроме массажиста. Подождали его минут десять — администратор говорит: «Все, поехали. Его повязали». Человек неправильно себя повел. Купил на четыре тысячи франков в том самом магазине. А нормальный чекист как рассуждает?

— Понятия не имеем.

— Если он не сообщит — сообщит другой чекист. Больше в команде этот массажист не появлялся.

— Почему не остались в «Спартаке»?

— Старшинов спросил: «Тебе нравится у нас в клубе? Хочешь играть?» Я согласился, но с единственным условием — надо было меня из строительного института перевести в любой другой с военной кафедрой. Уж октябрь, сезон начинается — а тишина. И я вернулся в «Сибирь». А вскоре за мной приехал гонец из ленинградского СКА. Как раз Сергей Левин.

— Он был селекционером?

— Вообще-то телережиссером, а заодно писал про хоккей в газетах. И, главное, был лучшим другом Николая Пучкова, главного тренера СКА. Явился вроде как интервью со мной делать, до сих пор храню эту статью: «Игрок под номером 17». Заодно предложил перебраться в Питер. Так и познакомились.

На первой тренировке Пучков мяч кинул — играйте. А я в футболе никакой. В СКА были такие хоккеисты — хоть завтра за футбольный «Зенит» заявляй, сыграли бы не хуже. Пучков поднял глаза на Левина: «Ты кого привез?!» Тот развел руками: «Он же в хоккей приехал играть, а не в футбол…»

— Кроме СКА звали еще куда-нибудь?

— Тихонов приглашал в Ригу. Там платили колоссальные деньги. В Ленинграде я получал 130, а в Риге оклады по 500. Плюс они ездили по три-четыре раза в год за границу — и с каждого выезда люди делали тысяч пять. Но Виктор Васильевич держал команду как армию. Они пахали больше всех в Союзе. Нарушишь режим — просто умрешь.

— Говорили, Виктор Василевич мог и по физиономии провинившемуся дать.

— Мог. В Риге шутили: «Тихонов захватил все, кроме почтамта». В этом городе он способен был решить любой вопрос.

— А каким был Пучков?

— Тихоней. Кто-то после тренировки шагал через главный вход, а Пучков — через черный. Ни с кем не хотел общаться. Любил рыбачить — и все время думал о хоккее.

***

— А потом ваша жизнь сломалась.

— В 76-м Левин взял интервью у Петрова, Михайлова и Харламова и напечатал его в «Ленинградском рабочем». Они критиковали Кулагина, главного тренера сборной. А тот с газеткой отправился в ЦК. Оттуда указание — разобраться. Уволить Левина не смогли — он был режиссер первой категории, заведовал всеми развлекательными программами ленинградского телевидения. Так ему платили зарплату — и не давали работать. Это продолжалось два года.

— С его неприятностей начались и ваши?

— «Стучать» отказались?

— Сергей Николаев поражался: «Принял Череповец, а там на команду четыре стукача. Зачем так много? Двоих вполне хватит».

— В нашем СКА было как раз три-четыре человека.

— А как с этим в Америке?

— Там стукачи — все. Или 90 процентов.

— Когда у вас созрело желание уехать?

— В югославском турне повздорил из-за премиальных с начальством — нас заставляли расписываться на пустом бланке. Прилетели в Москву — прямо в аэропорту взял вина. Сказал при всех: «Отсюда валить надо. В Союзе ничего хорошего не будет…» После каждой поездки за границу был недельный запой.

— У вас?

— Да у всех хоккеистов. Как мы говорили, цветная картинка переходила в черно-белую. Чем больше ездил — тем тяжелее становилось: может, лучше работать заправщиком на Западе? Тут и Левин уехал по израильской визе.

— А вы еще играли в СКА?

— Проводил лучший сезон. Вдруг заявляют: «Скоро уволим. У вас уже два выговора за нарушение дисциплины…» Третьего дожидаться не стал. У меня было не два, а миллион нарушений. Сам ушел. Потом подвернулся бывший тренер «Сибири» — зазвал в Ташкент.

— Кем?

— Хоккеистом, кем же еще? Команда играла в первой лиге. Фактически — второй состав «Сибири». Кто не подходил в Новосибирске — ехали в Ташкент. На зарплату 300-400 рублей.

— Узбеки в команде были?

— Второй вратарь, Карим. Я там выдержал пару месяцев: жара в Ташкенте была несусветная. Летом заворачиваешься в мокрую простыню — и та сразу на тебе высыхает. Без конца бегаешь в душ, окатываешь себя ледяной водой. А на сборы нас отправили под Баку, где оказалось еще жарче.

— Удивительно.

— Удивительно было, что на ташкентском рынке наркотики продавались запросто — надо было чуть-чуть знать людей. Колобок гашиша сунут в руку — и милиция внимания не обращает.

— Пробовали?

— Забил однажды косячок.

— Впечатление?

— Никакого. Поболтало, будто музыку слушаешь, и все. Я не увлекся этим. Русскому человеку выпивка ближе.

— Вам, кажется, так и не дали в Ленинграде окончить институт?

— За день до защиты диплома вызвали к проректору: «К нам поступили сведения из отдела кадров. Вы на американке недавно женились? Уезжать собираетесь?» Да, отвечаю, собираемся. Шэрол в Йельском университете, я ваш институт заканчиваю. Отвечают: «Вы не будете институт заканчивать…» Диплом отменился — выписали справочку, что прослушал полный курс. Счастье, что военный билет отдали — что-то в органах не сработало. А то мог в армию загреметь. И весной 82-го я свалил в США.

— Шэрол была симпатичная?

— Нормальная девчонка. Как нас знакомили — целое кино. Я хоронился где-то в Черемушках на квартире у диссидентов, братьев Пинчуков. Те выпивали и рубились в шахматы. А я дожидался самолета с Шэрол. Потом звонок — она в «Интуристе». Возле гостиницы моментально ее вычислил — взгляд независимый, никакой угрюмости. Легенду для нее сочинил такую: если не поможет уехать, меня отправят в Афганистан. Сработало. Дальше стал оплачивать ее приезды в СССР, а уже в Америке заплатил Шэрол пять тысяч долларов.

— Какую историю придумали для органов?

— Будто познакомились в Швейцарии. Нашим было не до проверок, а американцы явно не верили. Но вице-консул подыграл. Они все антисоветское поддерживали.

— Свадьбы не было?

— Нет, разве что кольцами обменялись в ленинградском ЗАГСе. Поцеловались единственный раз в жизни.

— Как сложилась судьба Шэрол?

— Не в курсе. В Америке написал заявление, и суд через шесть месяцев нас автоматом развел. Совместных счетов не было.

— Когда во второй раз женились?

— В 89-м. Ирине было 9 лет, когда родители с Украины увезли ее в Америку. У нас двое детей. Живем в Сан-Марино — пригороде Лос-Анджелеса. Специально туда перебрались, когда дети подросли. Там самые сильные государственные школы в Калифорнии. Лучше платить за дом, чем за частную школу.

— Интересная логика.

— Объясняю. В Америке частные школы ужасные. Нет оценок, внятной программы. Полная анархия. А стоит обучение около 25 тысяч в год. Но чему там научат? Марихуану курить? Когда спрашиваешь преподавателей про оценки, говорят на полном серьезе: «Зачем они нужны?» Так что отдавать детей надо в государственные школы, которые расположены в дорогих районах. Там действительно учатся, а не валяют дурака. Знаете, пожив лет пять в Америке, я стал фанатом Советского Союза. Потому что американцы все делают не так. Место женщине не уступают, дверь перед ней не открывают…

— Зато познакомились там с Василием Аксеновым.

***

— Где вас нашел «Лос-Анджелес Кингз»?

— Уезжая в Америку, об НХЛ я и не мечтал. Все-таки 28 лет, три года без большого хоккея. В Лос-Анджелесе поддерживал форму для себя. Катался с бывшими профессионалами. Они и рассказали обо мне генеральному менеджеру «Кингз» Джорджу Магуайру. Он приехал, взглянул на меня — и договорился, что клуб выделит восемь тысяч долларов на подготовку к тренировочному лагерю.

Первое, что там обнаружил, — полсотни новичков. Я обомлел: «Куда столько?» На следующее утро от них осталось человек тридцать, через день — еще вдвое меньше. А мы даже до льда не успели добраться. Потом понял, что это обычная система поощрений. Вызов в тренировочный лагерь энхаэловского клуба — как бонус: дескать, мы за тобой следим, поэтому старайся, работай. Хоть вылезают в НХЛ из этой толпы единицы.

— Пробивались вы через фарм-клуб?

— Да, сначала отправили в «Нью-Хэйвен», игравший в АХЛ. На первых порах пришлось туго.

— Почему?

— Я привык к другой игре. А тут что? Бей, беги, лупи и добивай — вот и весь хоккей. Представьте, качу с шайбой вперед, а под меня никто не открывается. Дохожу до красной линии, даю пас крайнему нападающему. Тот ее моментально теряет. Тренер мне орет: «Что ты делаешь? Дошел до красной — и пуляй вперед!» Поначалу пытался спорить, потом плюнул. Ладно, думаю, будь по-вашему. От красной линии заряжаю шайбу к бортам, «савраски» мои по краям с выпученными глазами несутся за ней, сметая все на пути. И у тренера восторг: «Молодец! Наконец-то начал соображать!».

— Но в «Кингз» иначе было?

— Если бы… Тренировал команду Дон Перри. Бывший тафгай, все лицо в шрамах. Отыграл в НХЛ лет десять и забросил одну шайбу. Только драться умел. И установки были соответствующие: «Всех задавить, передушить и трахнуть…» Излагал исключительно матом. В «Кингз» играл шведский защитник Ханс Эландер. Так он здорово передразнивал Перри. Заходил после матча в автобус с криком: «Fuck you, fuck me, fuck everybody. Let’s go!»

— В фарме болтались долго?

— Месяца полтора. Потом за мной на машине приехал Магуайр и отвез в Нью-Йорк. «Кингз» как раз проводил там два матча. «Айлендерс» вынес нас в одну калитку, зато с «Рейнджерс» получилось удачнее. Мы выиграли, одну из шайб забил я. Она в средней зоне отскочила от борта, я кистями хлоп — и вратарю между ногами.

— В НХЛ первую заброшенную шайбу принято отдавать новичку на память.

— Тогда такой традиции не было. От «Кингз» вообще ничего не осталось. Свитер с десятым номером у меня забрали вместе с баулом, когда началась волынка с контрактом. Я успел сыграть еще один матч — против «Нью-Джерси». Впрочем, «сыграть» — громко сказано. Вышел секунд на сорок — и сел до конца игры. Позже узнал, что это классический энхаэловский расклад. Именно так «плавят» игроков, у которых заканчивается контракт. Выпускают в каждом матче на полминуты. А когда приходит время заключать новый договор, показывают статистику: ба, да у тебя один гол в пятнадцати матчах. И никого не волнует, сколько ты на самом деле провел на льду.

— Так чем же вы разозлили руководство «Кингз»?

— Сам виноват. По неопытности наделал кучу ошибок. Мне предложили контракт по схеме «2+1». А я взбрыкнул, хотел подписаться на год.

— Зачем?

— Смущала неопределенность. В «Кингз», разумеется, не гарантировали, что буду играть постоянно. В 19 лет мотаться между фармом и основой можно. Но не в 28… Тупым хоккеем в АХЛ я был сыт по горло. Но главная моя ошибка — то, что нанял не агента, а адвоката. Абсолютно незнакомого с хоккейной спецификой. Потом с ним расстался, взял другого, но и тот мало что смыслил в этих делах. Попался бы толковый агент, настоял бы, чтоб я все подписал. А так мое упрямство ни к чему хорошему не привело.

Когда в матче с «Нью-Джерси» усадили на лавку, это был звоночек со стороны клуба. Что не стоит с нами спорить, а лучше принять условия. Дальше у меня просто отняли форму. Месяц не мог тренироваться. А затем снова отослали в фарм. Оттуда вскоре перекочевал лигой ниже — в ИХЛ. Теперь-то понимаю, что такое развитие событий было предсказуемо.

— Почему?

— Клубу не нужны хоккеисты с однолетними контрактами. Их из фарма никогда не вызывают — хоть в каждом матче забивай по пять штук. Ничего личного — бизнес… Меня же решили закопать окончательно, потому и бросили в ИХЛ. Там не хоккей — бойня. За мной гонялись ребята с криками: «Мочи комми!»

— «Комми» — это коммунист?

— Ну да. Русский для них был как красная тряпка. Однажды после свистка сзади врезали коньком по ноге. Если б лезвие вошло чуть глубже, я бы сразу с хоккеем закончил. А так лечился пару недель. Было ясно, что живым оттуда не уеду. И тогда решил схитрить.

— Как?

— Кажется, в Дюссельдорф?

— Отыграл там сезон. Запомнилось, как в Кубке чемпионов мы принимали ЦСКА. Знакомых там хватало. Я думал, что ребятам запретят со мной общаться, но нет, перед игрой повидались. Поболтал с Дроздецким, Ларионовым, Касатоновым. Даже Тихонов подошел. По ходу матча армейцы вели 6:2 — и дали мне забить.

— Специально?

— Да. Лишь обозначили борьбу, когда с шайбой катился к воротам Тыжных. Полагаю, после той встречи в ЦСКА многие начали всерьез задумываться об НХЛ. Решили: раз уж Витя Нечаев там сыграл, то нам-то сам Бог велел.

***

— Сколько получали в «Кингз» — не секрет?

— Если играю в НХЛ — зарплата 85 тысяч долларов. Если в низшей лиге — 25 тысяч. В те годы в Америке хоккеисты зарабатывали в среднем 300 тысяч «грязными». Звезды — 500-600 тысяч. Первые миллионные контракты стали давать к концу 80-х.

— В советских командах новички обязательно проходили через обряд посвящения. А в Америке?

— То же самое. В Союзе был легкий вариант — задницу пробивали кедом 46-го размера с шайбой внутри. Меня, например, так посвящали в спортивном лагере «Сибири». В «Нью-Хэйвене» посвящение в профессионалы проходило жестче.

— Интригуете.

— Раздеваешься догола, ложишься на массажный стол, к которому тебя на всякий случай еще и привязывают, закрываешь глаза.

— А дальше?

— С тобой делают все, что пожелают. Каждый подходит и упражняется в меру собственной фантазии. Могли сбрить волосы — и не только на голове. Что-нибудь фломастером нарисовать.

— Как обошлись с вами?

— Полностью обрили. Что характерно, голову не тронули. А потом водку влили в рот… Но в 90-е эту традицию заменили ужином новичков.

— Надо думать, к облегчению последних.

— Наверняка. Говорят, одна история с посвящением закончилась скверно. Ребята перегнули палку. Подробностей не знаю. С тех пор новички просто угощают в ресторане всю команду.

— Своеобразный у американцев юмор.

— Это точно. Причем наши шутки они не воспринимают, об этом нужно помнить. А то я раз прокололся. На границе Америки и Канады на паспортном контроле задали вопрос: «Чем вы занимаетесь?» — «Деньги печатаю», — ляпнул первое, что пришло в голову. Тут же подошла полиция, щелкнули наручники, допрос на час: «Где печатаете? Как? Сколько?»

— Это единственные наручники в вашей жизни?

— К сожалению, нет. Когда организовывали гастроли артистов из Советского Союза, на меня наехал бывший партнер. В Америке с этим просто. Если хорошо знаешь законы, любого можно засадить в тюрьму. Накатать на вас «телегу» в полицию, мол, вымогали у меня деньги. Вас разыщут и возьмут под арест. Только после этого начнут разбираться. А ты, если до суда не хочешь сидеть в камере, выйдешь под залог.

— С вами именно так и поступили?

— Да. Потом был суд, на который партнер даже не явился. Я спросил судью: «Если человек меня оклеветал, не пришел в суд — значит, уже его автоматически должны привлечь к ответственности, правильно?» В ответ услышал: «Теперь вы можете подать на него в суд». Но делать этого не стал — приличные расходы, трата времени… Сейчас и в России такая же картина. Если деньги есть, с сильными борись, а с богатыми — не судись. И знай свое место.

— Вы помогали Левину с гастролями в Америке Райкина, Пьехи, Понаровской. Интересно работать с такой публикой?

— С кем-то — интересно, с кем-то — не очень. Особенно запомнился Райкин. Настоящий джентльмен. В одиночку ему было уже тяжеловато, поэтому на сцене помогали сын Костя и дочка Катя. Из Союза Райкина было вывезти труднее, чем Буре. Это ж 87-й год. Гастроли пробил Серега Левин, использовав все свои связи. Райкин приехал летом, а в декабре его не стало. Так потом в советских газетах писали, что артиста сгубили американские гастроли, переработал.

— Бред?

— Полный. Никто Райкина не перегружал. Во всех залах дежурили врачи. Все-таки годы брали свое, порой на сцене он забывал слова. Но русская публика принимала его потрясающе. В Америке Райкин и отдохнул, и получил хороший гонорар — 25 тысяч долларов чистыми. Никто из наших артистов в Штатах столько не зарабатывал. Ни Зыкина, ни Пьеха. А больше всего намучались с парочкой Карцев — Ильченко.

— Что так?

— Ильченко, правда, быстро отошел в сторону, в разборках не участвовал. А у Карцева разыгрался аппетит. Решил вдруг, что ему должны повысить гонорар. Плюс оплатить багаж в Москву с огромным перевесом. Жуткий скандал закатил в аэропорту. Но я показал контракт: «Все, что обещали, выполнили. Остальные претензии не ко мне». Кстати, у нас еще и «Ласковый май» был с Разиным и Шатуновым. Тоже головная боль.

— С ними-то почему?

— Это в СССР они собирали стадионы. А в Америке до «Ласкового мая» никому дела не было. Гастроли провалились. Сплошные убытки. Да еще ребята в группе молодые, расслаблялись на всю катушку. А как напьются, устраивают мордобой. Только успевай разнимать.

— Больше проколов не было?

— Разве что с одной известной певицей. Она привезла фонограмму, за которую нам чуть голову не оторвали. Там народ дурить не надо. Или за билет бери не 35 долларов, а 5. Если артист на сцене не потеет, сразу ясно, что поет под фонограмму.

— Певица не потела?

— Нет. Причем вживую так и не стала петь. Пришлось сократить количество выступлений. Если б ее вдруг подвела аппаратура, у нас возникли бы проблемы.

— Левин ведь еще и в «Рокки-4» снимался?

— Да, 85-й год. Мы оба сделали портфолио для киностудий. Если фотография понравится — пригласят на кастинг. Я так нигде и не снялся, хотя в одну из частей «Рэмбо» пробовался. Дали прочитать какой-то отрывок, но, видно, не впечатлил. А Серега — натура творческая. И получил крошечную роль в «Рокки». Сыграл ведущего на ринге.

— Что про Сталлоне рассказывал?

***

— Самая большая ваша ошибка как агента?

— Если говорить о контрактах, то серьезных просчетов не было. Ошибки были другого рода. Мы слишком по-советски относились к игрокам. Не стоило вмешиваться в их личную жизнь. Когда помогаешь людям сводиться, разводиться, все выходит боком. Не надо давать советы, как лучше распорядиться финансами. Пусть игрок сам принимает решение. Иначе ты же и окажешься крайним.

— Вы работали с Дмитрием Кириленко. Афиногенов недавно о нем отзывался как о самом одаренном хоккеисте золотой молодежки-99. И сокрушался, что такой талант пропал.

— Кириленко — талантливый. Но вести себя не умеет, ленивый. Мог в звезду вырасти и Оксюта. Когда мы перетащили его в «Анахайм», Романа поставили в первое звено с Кария и Селянне. Казалось бы, вот он, шанс! Но Оксюта сам же все испортил.

— Каким образом?

— Тоже ленивый. А с Березиным была другая история. Левин вытащил его в Америку из «Кельна». Сперва Березин играл прекрасно. Пока не получил новый контракт с «Торонто» — два с лишним миллиона в год. Такие условия ему мог выбить только Серега — благодаря хорошим отношениям с генеральным менеджером. Но Березин сразу после этого с хоккеем фактически закончил. От миллионов у него поехала крыша. Начал гулять, пить, жену с ребенком бросил. Потом сменил несколько клубов — и нигде не заиграл.

— Вашим клиентом был и Алексей Егоров.

— Вот уж у кого трагичная судьба. В 27 лет в Питере выпал из окна седьмого этажа. Говорили, несчастный случай, но я не верю. У него была жуткая компания, где таких случайностей не бывает.

— Что за компания?

— Пьяницы и наркоманы. Сколько раз пытались его вытащить! Игрок-то классный. Два сезона провел в «Сан-Хосе». Но как домой приедет — сразу загул. Позже Лешку в Германию пристроили. Год продержался — и снова задурил. Не понимал, куда катится. И в 2002 году все закончилось.

— Не наскучила вам профессия агента?

— Есть немного. Особенно когда начинается сбор долгов. Приятного в этом мало. Честно говоря, мне бы хотелось выйти из агентского бизнеса и поработать менеджером в клубе.

— Как бы сложилась ваша жизнь, если б не уехали в Америку?

— Часто об этом думаю. Скорее всего, я бы спился. Так что об отъезде не жалею. Да и вообще стоит ли гневить Бога? В семье все хорошо, я здоров, работаю. И даже играю за ветеранов.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

AllHockey.Ru поражается истории Виктора Нечаева – целенаправленно уехавшего из СССР и ставшего первым русским хоккеистом в НХЛ.
***
Из Союза нужно было сваливать. Всем хотелось, но никто, понятное дело, не озвучивал. Дело не в патриотизме – просто каждый хотел жить хорошо, в соответствии со спортивными регалиями и заслугами. В принципе, убежать можно было на большинстве загранок, но держали родные – хоккеисты понимали, что Комитет с них не слезет. Приезд после загранок превращался в ад, игроки говорили, что цветная картинка трагически переключилась на черно-белое изображение. Приезжали с чемоданами, загруженными подарками, сувенирами и техникой на продажу; комитетчики, сопровождавшие сборные СССР разных возрастов, просили только об одном – чтобы не отоваривались при них. После приезда пили: кто – неделю, кто – две; психика просто не справлялась с перегрузкой, с той огромной разницей в ритме и качестве жизни между Советским Союзом и «загнивающим Западом».
***
Виктор Нечаев из амурского Белогорска начинал в хоккейной школе «Сибири», а в 17 лет впервые выехал с молодежной сборной СССР в Хельсинки. Жизнь «за бугром» не просто поражала – она переворачивала сознание. В Финляндии центрфорвард в последний день перед отъездом разговорился с финкой, знавшей русский язык. Купили пару пластинок, прогулялись, попрощались на вокзале. В Новосибе тренер Золотухин подмигнул: «Ну, что, Витя, как тебе финка?» Комитет знал все. В личном деле появились одна новая строчка, зато убийственная: «Склонен к контактам с иностранцами». В следующем году Нечаева отцепили из «молодежки» без объяснения причин.
Старшинов звал в «Спартак», но возникли проблемы с прохождением службы. Тогда на горизонте появился клуб, который эти проблемы решал – ленинградский СКА. За Нечаем приехал Сергей Левин, кинорежиссер по образованию, писавший материалы о хоккее. «Сколько?» Платили 130 рублей, больше, чем в Новосибирске. Нечаев уехал в Ленинград.

***
Это была уже немножко другая жизнь, но все еще не притягательный Запад. Хоккеист решил жениться на еврейке, чтобы иметь возможность покинуть страну. Сказано – сделано, но через 4 месяца после свадьбы вышло новое постановление: чтобы уехать в Израиль, нужно было, минимум, два года жить вместе и очень желательно иметь совместного ребенка. Все сорвалось. Нечаев сжег «замаранный» паспорт, сказав в милиции, что документ украли в самолете. Так как он был хоккеист, то цепляться не стали, выдали новый документ, и нападающий СКА начал прорабатывать другой вариант – женитьбу на иностранке.
***
«Легенда», конечно была шита белыми нитками – якобы Нечаев познакомился с Шерил Хэйглер во время Кубка Шпенглера-1977, и она решила выйти за него замуж и покинуть Советский Союз, дабы игрока не загребли в Афганистан. К тому времени отношения Нечаева и тренеров СКА испортились – в основном, из-за премиальных после югославского турне, когда хоккеист открытым текстом заявил, что из Союза нужно уезжать. Надавили спецслужбы, но Нечаев только разводил руками: «У вас же в СКА и так 4 стукача, куда вам больше?» В Ленинграде говорили: «Пацан, у тебя уже два нарушения дисциплины, еще одно, и отчислим тебя из команды».
Он не стал дожидаться третьего и ушел сам. Еще в 1977 Тихонов звал его в Ригу – платили 500 рублей, но все знали, что в «Динамо» ад: тяжелейшие тренировки на убой в тарасовском стиле (кто выживает – тот выходит на лед), 11-месячгные сборы и ежовые тихоновские рукавицы.
Вместо Риги он поехал в ташкентский «Бинокор», по сути – фарм «Сибири». Зарплата 300-400 рублей, гашиш можно было спокойно купить на рынке, жара несусветная. Из-за жары и уехал оттуда. В общем, не Запад.
***
В 1980 году приехала Шэрол. До этого они не виделись, сошлись через диссидентские круги, и впервые встретились близ «Интуриста». Он узнал ее без фотографии – она была единственным человеком на улице, который улыбался.
Шэрол получала за брак $5.000 – хоккеист полагал, что это вполне приемлемая цена для осуществления мечты. Расписались, неловко чмокнулись, и он побежал защищать диплом в ЛИИЖТ, но перед комиссией так и не предстал – сразу вызвали к проректору. Проректор перебирал бумажки и поднял глаза, усталые и злые: «О, да вы у нас на американке женились?» Нечай все понял. Ни о какой защите диплома не могло быть и речи. Просто выдали справку о неполном высшем.

***
КГБ не стал заморачиваться с проверкой «легенды». В американском посольстве отлично понимали, что история женитьбы – туфта, но поддерживали всякого, кто хотел покинуть Советский Союз. В 28 лет Виктор Нечаев осуществил свою мечту, спустившись по трапу в Соединенных Штатах. В Лос-Анджелесе поддерживал форму, катаясь с местными ветеранами – от них-то о суровом русском, сбежавшем из «коммунистического ада» и узнал ГМ «Кингз» Джордж Магуайер. Об НХЛ центрфорвард к тому времени и не мечтал – два года без хоккея вообще, три года без хоккея на высшем уровне. Но «Короли» предложили два контракта на выбор: годичный и 2+1 с системой подстраховок. Понятно, что нужно выбирать 2+1, но Нечаев, у которого не было агента, подписал годичный. Согласно трудовому соглашению, он получал $85.000, если катался в НХЛ, и $25.000 в случае выступления за миноров.
***
Начал в АХЛ – «Нью-Хэвен Найтхокс». Конечно, хоккей был другой.
«Что ты стоишь? – орал тренер, — Кого ждешь? Доехал до красной, и херачь шайбу вперед!» На русского охотились на льду. «Бей комми!» — первая фраза, которую он выучил в АХЛ.
Вскоре его подняли в «Кингз», но существенных изменений не произошло. «Королей» возглавлял мрачный боец Дон Перри, весь в шрамах, начинавший строить фразу со слова «fuck» и ей же заканчивающий предложение. «Хоккей это простая, мать ее, игра, — любил говорить Перри. – Либо трахаете вы, либо трахают вас. Все ясно, дамы?». Хэдкоуча уважали в Калифорнии, поскольку именно он стоял на тренерской скамье во время самого знаменитого матча в тогдашней бесславной истории «Лос-Анджелеса». В плей-офф Кубка Стэнли-1982 «Короли» обыграли строящуюся династию «Эдмонтона» со счетом 6:5, уступая после двух периодов 0:5! И по сей день это величайший камбэк постсезона НХЛ, удостоенный своего собственного, личного наименования – «Чудо в Манчестере». «Форум», арена «Лос-Анджелеса», располагалась в Инглвуде, на бульваре Манчестер.

***
Его энхаэловский дебют состоялся в Нью-Йорке, в матче против «Айлендерс», а свою первую (и последнюю) шайбу в Шоу он забросил в ворота «Рейнджерс», отправив «кистевуху» в «домик» вратарю. Вскоре игрока начали «сушить», и, чтобы выбить последующий контракт на более выгодных для клуба условиях, опустили аж в ИХЛ. В то же время Нечаеву, конечно, явно не хватало «физики». В ИХЛ он получил травму спины и растянул лечение до конца сезона – так и завершилась его североамериканская карьера. Сухие цифры выступления в НХЛ: 3 матча, 1 гол.
В 1983 году он улетел на отдых в Германию, где на него вышел «Дюссельдорф», предложив годичный контракт. Он согласился – Германия, почему нет? «Дюссельдорфу» предстояло играть в КЕЧ против ЦСКА, и гэбисты неожиданно не стали препятствовать общению Виктора Нечаева и армейских игроков, многих из которых он знал лично. По ходу матча ЦСКА вел 6:2, а когда шайбу подхватил Нечаев, армейцы расступились, дав ему шанс забить. Он забил.
***
Впоследствии он много чем занимался. Устраивал в США концерты советских и российских звезд эстрады; женился (уже по-настоящему), у него есть дочь и сын; кроме того, он ведет активную агентскую деятельность.
Он не был на льду суперзвездой, и его не часто отмечают среди тех русских первопроходцев, что покоряли НХЛ.
Впрочем, Виктор Нечаев ее не и не покорял, но именно он был первым.
В 1989 году Госкомспорт СССР официально разрешил переход в НХЛ нападающему «крылышек» Сергею Пряхину.
Но это произошло уже 6 лет спустя после того, как Виктор Нечаев вышел на нью-йоркский лед и навсегда застолбил за собой место в истории.

Макаров, Ларионов, Могильный и другие яркие игроки — вы узнаете их всех?

Как известно, первым советским игроком в НХЛ был Виктор Нечаев. Звездой его назвать нельзя, скорее, он — первый человек, родившийся в СССР, кто сумел подписать профессиональный контракт в НХЛ.

Следующим был форвард «Крыльев Советов» Сергей Пряхин, тоже не звезда, но достаточно видный игрок, участник двух чемпионатов мира, а также Кубка Канады-1987 — попасть в сборную Виктора Тихонова просто так было невозможно.

Лишь после них состоялось два побега — сначала Александра Могильного, потом Сергея Федорова.

1984 год. Защитник сборной СССР и ЦСКА Вячеслав Фетисов. Фото Сергей Киврин

Затем была знаменитая эпопея с увольнением из советской армии Вячеслава Фетисова, а затем в НХЛ потянулись и остальные наши звезды.

Предлагаем вам взглянуть на наших первых обладателей Кубка Стэнли, не считая Пряхина, сыгравшего всего 2 матча в регулярном чемпионате и один — в плей-офф-1989, когда его «Калгари» выиграл главный трофей НХЛ.

1991 год. Хоккеисты сборной СССР Вячеслав Буцаев (слева) и Алексей Ковалев. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru

Это четверо «рейнджеров» — Сергей Зубов, Алексей Ковалев, Сергей Немчинов и Александр Карповцев.

1992 год. Олимпийский чемпион Альбервиля, защитник ЦСКА Сергей Зубов раздает автографы. Фото Александр Вильф, — 1994 год. Защитник московского «Динамо» Александр Карповцев. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru 1991 год. Нападающий «Крыльев Советов» Сергей Немчинов. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru

Игроки «Колорадо» Алексей Гусаров и Валерий Каменский.

1990 год. Защитник ЦСКА Алексей Гусаров. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru 1991 год. Нападающий ЦСКА Валерий Каменский. Фото Андрей Голованов и Сергей Киврин, —

Естественно, знаменитая «Русская пятерка» «Детройта» — Владимир Константинов, Вячеслав Фетисов, Сергей Федоров, Игорь Ларионов и Вячеслав Козлов, а также Александр Могильный, ставший обладателем Кубка Стэнли на закате ХХ века — в 2000 году в составе «Нью-Джерси».

1989 год. Нападающий ЦСКА и сборной СССР Игорь Ларионов и его дочь Алена. Фото Игорь Уткин 1990 год. Нападающий воскресенского «Химика» Вячеслав Козлов. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru 1989 год. Защитник ЦСКА Владимир Константинов. Фото Александр Федоров, «СЭ» 1990 год. Нападающий сборной СССР Сергей Федоров. Фото Андрей Голованов, photo.khl.ru

Ну а в качестве бонуса — фото звезд, игравших важнейшие роли в своих командах, вроде Павла Буре, Алексея Жамнова или Дарюса Каспарайтиса, но по разным причинам, главный трофей НХЛ так и не выигравших.

1990 год. Нападающий ЦСКА Павел Буре. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru 1992 год. Дарюс Каспарайтис в раздевалке московского «Динамо». Фото Дмитрий Солнцев, — 1991 год. Хоккеисты сборной СССР (слева направо): Илья Бякин (ЦСКА), Алексей Жамнов («Динамо» М), Дмитрий Миронов («Крылья Советов»). Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru

admin

Поadmin

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *