Олимпиада сараево 1984

XXIII летние Олимпийские игры проходили в США с 28 июля по 12 августа 1984 года. Второй раз Олимпиаду принимал американский город Лос-Анджелес (штат Калифорния) – в первый раз Игры проходили здесь в 1932 году.

Талисманом летней Олимпиады 1984 года стал орленок Сэм, нарисованный художниками знаменитой компании Walt Disney. Он стал национальным символом США, выражающим стремление к свободе.

На Игры приехали 6829 спортсменов из 140 стран, в том числе 1566 женщин. Состязания проводились по 23 видам спорта, был разыгран 221 комплект наград. Странами-дебютантами стали Китай и Колумбия.

Олимпиада 1984 года запомнилась громким скандалом: страны соцлагеря во главе с СССР объявили Играм бойкот. По одной из версий, СССР отказался от участия в Олимпиаде в Лос-Анджелесе из-за отсутствия гарантий безопасности пребывания в Америке представителей стран Варшавского договора. По другой – бойкот со стороны СССР стал ответом на бойкот Олимпиады-80, проходившей в Москве, когда сборная Штатов не приехала на Игры в Советский Союз.

Как бы то ни было, но без своих главных соперников – команд СССР и ГДР – сборная США стала абсолютным лидером Игр, завоевав 174 медали (из которых 83 золотые) и в три раза обогнав по количеству наград Румынию (всего – 53, золотых – 20), занявшую второе место. Третьей стала сборная ФРГ – 59 медалей, но 17 золотых.

Кстати, число золотых наград, завоеванных командой США на Олимпиаде 1984 года, до сих пор остается рекордным достижением. Игры 1984 года выявили нового мирового рекордсмена в легкой атлетике: героем Игр стал американец Карл Льюис, выигравший забеги на 100 и 200 метров, победивший в командной эстафете 4 х 100 метров, совершивший самый длинный прыжок и завоевавших сразу четыре олимпийских золота. Настоящим триумфом оказалось выступление команды-дебютантки из Китая: 32 медали, из которых 15 были золотыми. Благодаря такому прорыву сборная Поднебесной стала четвертой в общекомандном зачете.

Ударом на удар

8 мая 1984 года руководство СССР официально объявило о бойкоте летней Олимпиады в Лос-Анджелесе. Традиционно считается, что это решение стало ответом на бойкот западными странами московской Олимпиады. О том, что это не пройдёт бесследно, говорила церемония закрытия Игр в Москве. В качестве флага следующей Олимпиады впервые был поднят не государственный флаг страны, а городской флаг Лос-Анджелеса. Однако советское руководство сразу и не думало о бойкоте. Ещё в декабре 1982 года во время визита в Москву президента МОК Хуана Антонио Саморанча член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев отметил: «Мы готовимся к Играм в Лос-Анджелесе и не опустимся до уровня Картера».

Обострение конфликта

Однако последующие события только ухудшили отношения между двумя сверхдержавами. На фоне так называемой пятилетки пышных похорон в СССР, когда в течение двух лет ушли из жизни три главы государства, и прихода к власти в США энергичного и агрессивно настроенного Рональда Рейгана, отношения между странами ухудшились. После сбитого над СССР южнокорейского «Боинга» и продолжающегося конфликта в Афганистане Рейган объявил СССР империей зла, а антисоветские настроения в Америке усиливались с каждым годом. В Советском Союзе боялись провокаций и требовали дополнительных гарантий безопасности для делегаций из соцлагеря. Американцы напротив не хотели идти ни на какие уступки и отказались принимать чартеры с советскими спортсменами и теплоход «Грузия».

Письмо Грамова

Ситуация накалилась настолько, что оставалось лишь поджечь спичку. И роль этого поджигателя с удовольствием исполнил глава спорткомитета СССР Марат Грамов, направивший в ЦК КПСС записку «О сложившейся ситуации в связи с Олимпийскими играми в Лос-Анджелесе». «Обструкционистская позиция администрации Рейгана создала серьёзные трудности для принятия решения по участию в Олимпийских играх. Продолжается психологическая обработка общественного мнения в США против приезда советской спортивной команды», — говорилось в документе. Возможно, им двигала боязнь за поражение на территории соперника, тем более недавние зимние Игры в Сараево советская команда проиграла союзникам из ГДР, а в случае второй неудачи подряд лишение поста было бы гарантировано. Впрочем, спортивный чиновник вряд ли бы решился на столь громкое заявление без поддержки на самом верху, которую он вскоре и получил.

Шлагбаум для спортсменов

Спустя всего несколько дней Политбюро выпустило постановление за подписью Константина Черненко, которое поставило окончательный шлагбаум для двух из трёх спортивных супердержав. «Считать нецелесообразным участие советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе ввиду грубого нарушения американской стороной Олимпийской хартии, отсутствия должных мер обеспечения безопасности для делегации СССР и развернутой в США антисоветской кампании. Разработать пропагандистские меры, которые позволили бы создать благоприятное для нас общественное мнение в мире и убедительно показать ответственность США за неучастие советских спортсменов в Олимпийских играх. Положительно отнестись к предложению Спорткомитета СССР о проведении в 1984 году в социалистических странах спортивных соревнований по олимпийской программе», — сообщалось в постановлении.

Улыбки сквозь слёзы

Самаранч тщетно пытался встретиться с Черненко и предотвратить бойкот. Однако вместо главы государства его встретил заместитель председателя Совмина СССР Николай Талызин, который лишь огласил главе МОК решение Политбюро. После бесполезной и непродолжительной беседы Самаранч заявил: «Я знал, что ничего не получится, и поехал в Москву только для истории, чтобы показать, что сделал всё возможное. Пошли они к чёрту. Проигравшая сторона — это они». Большинство спортсменов узнали грустную новость, находясь на сборах. Для кого-то из них это стало внезапным концом карьеры, однако с экранов телевизоров они были вынуждены вещать, сдерживая слёзы, что полностью поддерживают решение Политбюро.

«Дружба» вместо Америки

Количество стран, принявших бойкот, не идёт ни в какое сравнение с московскими Играми, однако по качеству потери 1984 года оказались более весомыми. Практические все страны соцлагеря были способны выиграть по нескольку золотых медалей. СССР и ГДР боролись бы за общекомандную победу, кубинцы были сильны в боксе и борьбе, болгары — в тяжёлой атлетике. Неслучайно Румыния, единственная социалистическая страна, отправившая своих спортсменов в Лос-Анджелес, заняла второе общекомандное место. Альтернативой Олимпиады стали Игры «Дружба», прошедшие в бойкотирующих странах почти во всех олимпийских дисциплинах. По уровню результатов они во многих видах превзошли саму Олимпиаду, но не могли стать настоящим спортивным праздником. Лучше всего случившуюся спортивную трагедию охарактеризовал диктор на стадионе в Лос-Анджелесе во время закрытия Игр: «Спасибо вам, генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Черненко, за то, что вы завоевали для США больше золотых медалей, чем любой спортсмен за всю историю».

Торжественное открытие соревнований «Дружба-84» в Москве на Большой спортивной арене стадиона «Лужники»

Упущенный шанс

Заместитель председателя Спорткомитета СССР Анатолий Колёсов впоследствии вспоминал, что участие и вероятная победа в Играх стали бы куда более эффективным пропагандистским ударом, чем их бойкот: «Я постоянно убеждал его в том, что в Лос-Анджелес надо обязательно лететь, поскольку ситуация тогда складывалась явно в нашу пользу. После Олимпиады-80 мы получили прекрасное финансирование, у нас были суперсовременные спортсооружения, оборудованные тренировочные базы. Результаты спортивного сезона-83 говорили о том, что на Играх-84 советская команда могла реально выйти на 62 золотые медали (против 40 сборной ГДР и 36–38 американских). Наша победа в Лос-Анджелесе перечеркнула бы всё! Всё остальное показалось бы мелочью… Я был уверен, что мы выиграем. Игры 1988 года в Сеуле потом подтвердили мою правоту: там «на старых дрожжах», по инерции мы в пух и прах разбили всех».

Детище Тёрнера

Впоследствии о взаимных бойкотах успели пожалеть обе стороны. Американский медиамагнат Тед Тёрнер выступил с идеей проведения альтернативных Игр доброй воли посередине олимпийского цикла, которые поначалу проходили в двух сверхдержавах и пользовались большой популярностью. С распадом СССР и нормализацией отношений между двумя странами они потеряли актуальность. Были приняты меры и со стороны МОК. Самаранч внёс поправки в устав МОК, позволяющие за политические бойкоты дисквалифицировать страны на следующие Игры и даже исключать из олимпийского движения. Это позволило сохранить олимпийскую семью, а потому отдельные призывы бойкотировать игры в Пекине или в Сочи никогда уже не воспринимались всерьёз.

Источник: «Чемпионат»

Заглавное фото: РИА Новости

35 лет назад Советский Союз объявил об отказе от выступления на Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Решение Политбюро ЦК КПСС во главе с Константином Черненко принято считать симметричным ответом на бойкот американцами московских Игр-1980. Не последнее значение имела и боязнь спортивных чиновников лишиться своих постов из-за возможного проигрыша команде США в общемедальном зачете. Сами функционеры в Америку в итоге поехали.

8 мая 1984 года Национальный олимпийский комитет (НОК) СССР объявил об отказе от участия в XXIII Летних Олимпийских играх в Лос-Анджелесе. В специальном заявлении советской стороны подчеркивалось, что американцы якобы «не намерены обеспечить безопасность всех спортсменов, уважать их права и человеческое достоинство, создать нормальные условия» для проведения соревнований.

Бойкот поддержало большинство союзников Москвы по соцблоку, в том числе такие сильные спортивные державы, как ГДР, Куба и Венгрия. Неоднозначное решение руководства негативно сказалось на карьерах целого ряда советских атлетов высшего класса, которые лишились верного шанса завоевать олимпийское золото. Пропуск сборной СССР Игр в Лос-Анджелесе считается одной из главных драм в мире спорта в XX веке. Международный олимпийский комитет (МОК) до последнего пытался повлиять на решение, но не преуспел.

Советский демарш в 1984 году принято рассматривать в качестве симметричного ответа на отказ США и их союзников приезжать в Москву-1980 из-за вмешательства СССР в военный конфликт в Афганистане.

Однако многие факторы указывают на то, что настоящая подоплека скандала была гораздо более прозаичной. Спортивное начальство очень боялось проиграть американцам на их территории: это позволило бы «врагам» зубоскалить о несовершенстве советской спортивной системы. Во избежании негативных последствий от выступления олимпийской команды Спорткомитет выбрал самое легкое – просто никуда не ехать. Вернее, сами чиновники все-таки отправились на Олимпиаду. А для спортсменов были организованы утешительные состязания «Дружба-84» с участием 17 стран. По золотым медалям и суммарному количеству наград Советский Союз опередил занявшую второе место в зачете команду ГДР более чем в два раза.

Воспоминания многих непосредственных участников процесса, равно как и материалы исследователей проблемы свидетельствуют о том, что изначально ни о каком бойкоте речь не шла. Так, в 1982 году член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев заверил президента МОК Хуана Антонио Самаранча о намерении СССР послать свою делегацию на Игры.

«Мы никогда не опустимся до уровня Картера»,

— подчеркнул он, намекая на активную деятельность бывшего американского президента по бойкоту московской Олимпиады.

Считается, что позиция партии и государства радикально изменилась после кончины генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета Юрия Андропова. Если покойный руководитель любил спорт и периодически заглядывал на матчи хоккейного «Динамо», то его преемник Константин Черненко, тяжело больной человек, был к спорту по большей части равнодушен. Как, кстати, и член Политбюро Михаил Горбачев, сыгравший, по некоторым данным, важную роль при вынесении решения о бойкоте.

«Пока был жив Брежнев, серьезные люди из его окружения не раз заявляли, что СССР никогда не будет использовать бойкот Олимпиад в качестве политического оружия, — рассказывал годы спустя Самаранч. – Потом, когда к власти пришел Андропов, нам вообще – пусть и косвенным путем – гарантировали, что Советский Союз примет приглашение и пошлет делегацию на Игры в США. Но во время Зимней Олимпиады в Сараево Андропов умер. Генсеком стал Черненко.

Он был уже очень болен и находился под большим влиянием Андрея Громыко, который почему-то был настроен по отношению к Америке резко отрицательно».

Непосредственным инициатором отказа от выступления в Лос-Анджелесе выступил председатель Государственного комитета СССР по физическому культуре и спорту Марат Грамов, занявший эту должность в апреле 1983 года – до него советский спорт на протяжении 15 лет возглавлял Сергей Павлов, самый успешный и, как считается, квалифицированный спортивный функционер в истории страны.

В октябре 1983-го делегация СССР во главе с заместителем Грамова, олимпийским чемпионом Токио-1964 по греко-римской борьбе Анатолием Колесовым неудачно съездила в США на разведку. В частности, американское правительство отказалось предоставить соцстранам письменные гарантии безопасности атлетов, принять в порту Лос-Анджелеса плавучую базу олимпийской сборной СССР теплоход «Грузия», а также выполнить еще несколько требований.

Негативные впечатления от переговоров с американцами Колесов передал своему шефу. Не в последнюю очередь на основе этого опыта родилась записка Грамова «О сложившейся ситуации в связи с Играми в Лос-Анджелесе», в которой обосновывалась нецелесообразность участия советских атлетов в Олимпиаде. Она была направлена в Политбюро 29 апреля 1984 года, а уже 5 мая коллективный руководящий орган партии выпустил постановление об отказе от выступления за подписью генсека Черненко.

«Считать нецелесообразным участие советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе ввиду грубого нарушения американской стороной Олимпийской хартии,

отсутствия должных мер обеспечения безопасности для делегации СССР и развернутой в США антисоветской кампании, — говорилось в документе. — Разработать пропагандистские меры, которые позволили бы создать благоприятное для нас общественное мнение в мире и убедительно показать ответственность США за неучастие советских спортсменов в Олимпийских играх. В доверительном порядке информировать ЦК братских партий социалистических стран о нашей позиции и высказать просьбу о ее поддержке».

В четвертом пункте постановления одобрялось проведение отдельного состязания для соцстран по олимпийской программе – той самой «Дружбы-84». На заседании секретариата ЦК КПСС 8 мая был утвержден план последующих мероприятий. Среди прочего требовалось «подготовить заявление НОК СССР в связи с неучастием в Играх», провести по данному поводу заседание НОК СССР и распространить текст заявления в СМИ. Учитывая порядок действий, напрашивается вывод о том, что к мнению представителей Олимпийского комитета при вынесении судьбоносного решения не особо прислушивались.

Вот как вспоминал драматические дни в интервью «Спорт-Экспрессу» в 2009 году Виталий Смирнов, занимавший в 1984-м должности председателя Спорткомитета РСФСР и вице-президента МОК:

«Все решили три человека, которые были против участия СССР в Олимпиаде, — Андропов (вероятно, Смирнов перепутал покойного к тому времени генсека с Черненко. – «Газета.Ru»), Громыко и Грамов. Марат Владимирович просто испугался. В тот год на первых для него Играх в Сараево сборная СССР уступила в командном зачете ГДР. На Грамове не было лица. Так что перед Лос-Анджелесом он перестраховался».

Смирнов также признавался, что ему до сих пор стыдно за отданный 35 лет назад голос в поддержку бойкота.

«Я струсил, — признавался функционер. — Хоть тогда казалось — я сделал все, что мог. Ходил в ЦК, объяснял, что совершаем непростительную ошибку. «А если проиграем?» — спросил завотделом пропаганды Лучинский, будущий президент Молдавии. «Ну и что? — возразил я. — Кто занимается этими подсчетами? Зато у нас точно появятся свои герои, десятки олимпийских чемпионов!

Как член МОК, я присутствовал на открытии Игр-1984. Когда на парад вышла китайская делегация, впервые участвовавшая в летней Олимпиаде, стадион встал.

А моим соседом на трибуне был старый американец. Он сказал: «Эх, как же ошиблись ваши политики! Ты не представляешь, как вас здесь принимали бы! Люди указывали бы на трибуну, где за бронированным стеклом сидел Картер: «Они не договорились. Зато спортсмены общий язык нашли».

10 мая в Москву экстренно прилетел Самаранч, пытавшийся добиться встречи с Черненко, которому он хотел разъяснить ошибочность принятого решения и указать на последствия для СССР. Однако генсек от переговоров отказался. Президента МОК принял лишь заместитель председателя Совмина, не уполномоченный решать вопросы такого уровня. Визит прошел безрезультатно. Вернувшись в штаб-квартиру МОК, расстроенный Самаранч сказал своим доверенным людям примерно следующее:

«Бог с ними. Пострадавшая сторона — это они».

По словам Смирнова, были и другие попытки международных спортивных чиновников повлиять на ситуацию. Однако высшие должностные лица Советского Союза попросту игнорировали высоких гостей.

«Дошло до того, что делегацию во главе с вице-президентом Васкесом Ранья, которую МОК прислал в Москву за пару месяцев до Игр, чтобы отговорить от бойкота, отказались принимать на серьезном уровне, — рассказывал последний председатель НОК СССР и первый президент Олимпийского комитета России. — Встречать их поручили министру связи Талызину. Славный мужик, но в спорте ни черта не смыслил. Промямлил что-то и отправил членов МОК в Грузию. Где их так накачали спиртным, что после этого Васкес Ранья два года болел».

Одним из советских чемпионов Лос-Анджелеса, вполне возможно, мог стать борец-классик Михаил Мамиашвили. В том же году он победил на «Дружбе», а свою олимпийскую золотую медаль завоевал четыре года спустя в Сеуле-1988, в который, к слову, сборная СССР тоже могла не поехать.

«В 1984 году я искренне разделял позицию государства, как бы странно это ни звучало. Причем я не раскаялся за это, — говорил Мамиашвили 360tv.ru. — Мне было страшно обидно, но я тогда был молодой — мне не было и 20 лет, и я был уверен, что на этом жизнь не заканчивается.

Трудно в полной мере оценить трагизм тех ребят, которым было по 28 или 29 лет, которые были сильнейшие на тот момент и имели шанс победить.

Но здесь есть другая сторона, ведь я искренне считал, что есть страна, есть более значимые и жизнеутверждающие вещи. Может быть, сегодня эти вещи звучат несколько высокопарно, но я не один такой был. Далеко не один. И я считал, что я должен быть вместе со своей страной, вместе с позицией своей страны. Сегодня, уже анализируя то, что происходило тогда, у меня такого глубокого разочарования нет. Скорее всего, то, что было сделано, было правильно, я считаю».