Могильный хоккеист
Обозреватель «СЭ» съездил в Хабаровск и поговорил со знаменитым российским форвардом, а сейчас президентом «Амура», которому 18 февраля исполнилось 50 лет.
У меня в голове не укладывается, что ему – 50. Даже внешне Александр не меняется. Так же заразительно смеется, так же угадывается под свитером бицепс. И вдруг – пятьдесят!
Он морщится, когда вспоминаю его голы.
Я начинаю задорно – но Могильный задором пропитываться отказывается:
– Вот эту шайбу помните?
– Да зачем об этом говорить, тысячу раз писалось… Зачем это все вспоминать? Копаться в прошлом бессмысленно!
– Неинтересно?
– Вообще неинтересно.
Было бы у меня такое прошлое – я бы, наверное, только и делал, что перебирал в памяти прошедшее. Поворачивая к свету новым углом.
Но Могильный другой.
Александр Могильный забивает за сборную России. Фото REUTERS
Содержание
Кулак, травма
– Не будем говорить про частную жизнь, – предупреждает Могильный. – Семейную.
– Не будем, – подтверждаю я.
– Вообще не будем! – голос Александра становится строже.
– Договорились, – киваю. – Теперь-то вы знаете, что такое 50 лет. Так что?
– Совсем ничего не поменялось, – улыбается Александр. – Надо просто пережить этот день и все. Сил полно, голова соображает. Бог дал дожить до этих лет – здорово! Честно говоря, не хотелось бы возвращаться в то время, когда мне было 20…
– Помню-помню вашу фразу: «Нынешняя моя жизнь гораздо ярче и насыщеннее, чем прежняя, хоккейная».
– Так и есть. Что я видел, когда играл? Ничего! Рутина – тренировки, игры, снова тренировки. Переезды. Личной жизни или мало, или вообще отсутствует. А сегодня живу размеренно, не торопясь. Хватает времени на все.
– Кроме интервью. Их не то, что мало – нет вообще.
– Не люблю разговаривать с журналистами, мне это не нужно. Я не публичный человек. Все равно напишут, что им надо. Ну и смысл общаться?
– Я-то не такой. Помню свое удивление из 94-го года – вы приехали в Москву с несколькими ребятами из НХЛ. Давали пресс-конференцию в отеле при Даниловском монастыре. Сидели в короткой маечке – и выглядели культуристом…
– В 94-м держал себя в форме. Руки нужны были.
– Сейчас тоже в зале каждый день?
– Нет, что вы! Только для поддержания тонуса. Фанатизм давно ушел.
– Сегодня ввязались бы в такой же спор, как когда-то с тренером Эдуардом Ивановым – поднимете ли гирю в 32 килограмма?
– Хм… Пожалуй, нет. Сегодня уже не то!
– Как-то встретился со спартаковцем Юрием Ящиным. Спросил про самый памятный шрам. Тот улыбнулся, потер подбородок: «Вот этот, от кулака Саши Могильного…»
– Ну зачем вы это вспоминаете? Не надо!
– Кажется, даже поверженный Ящин вспоминает ту драку со смехом.
– Да ну… Чисто игровая ситуация – просто раздули. Но не я же раздувал, правильно? Сейчас хочу извиниться за тот случай.
– Я не про эту историю, ее расписывали достаточно. К вашему самому памятному шраму прилагается какая история?
– Сломал в двух местах ногу со смещением. Описать ту боль невозможно.
– Кажется, бедро вывернулось?
– Нет, лодыжка. Плей-офф 93-го года. Ничего страшнее со мной не было. Даже сам момент жутко вспоминать – но и забыть невозможно! До сих пор нога реагирует на погоду. Бедра мне оперировали, тоже напоминают о себе. Встаешь – и тяжеловато.
– Со спиной мучились в игровые годы.
– Вот спина-то более-менее отпустила. Но это все звенья одной цепи. Как только начинаются проблемы с бедрами, жди беды со спиной. Нет ни одного профессионального хоккеиста после 35 лет, который просыпается без боли. Это я вам точно говорю.
Юбилей, ЦСКА
– Возвращаясь к юбилею – сколько было гостей?
– Не считал. Да это был обыкновенный рабочий день для меня!
– Удивительно.
– Даже никакого торжества не устраивал. Ну да, к вечеру приехали знакомые, поздравили. В этом же ресторанчике посидели очень душевно, но недолго. Потом разошлись. А чему вы удивляетесь?
– Отсутствию пафоса.
– Терпеть не могу пафосные посиделки, дифирамбы! Просто не переношу. Не мое. Больше скажу: я прежде вообще никогда не справлял дни рождения. Для меня это исключительно грусть. Всегда думал: скорее бы этот день закончился…
– Фетисов приезжал. От его-то юбилея Москва когда-то вздрогнула.
– Так Вячеслав Александрович – это глыба! В то время находился в большой политике – может, так надо было. А мне от торжеств не по себе.
– Кстати – что Вячеслав Александрович преподнес?
– Сам приехал, вот это был большой сюрприз! Глазам не поверил – Вячеслав Александрович на пороге!
– Не ждали?
– Даже не догадывался. А он был где-то в соседнем регионе, потом изменил маршрут, вместо Москвы полетел в Хабаровск. Мне было очень приятно. Сидели, вспоминали, как в начале 90-х вместе собирали кроватку для его еще не родившейся дочки. Столько лет прошло, страшно подумать…
– Удивительный человек?
– Удивительный! Вот приезжает в Хабаровск, веду его на хоккей. Естественно, народ узнал, кто приехал, в перерыве уже караулят. Очередь выстроилась, как в Мавзолей! Вячеслав Александрович обо всем забыл – стоял, расписывался и фотографировался, пока последний человек не отошел. В следующем перерыве все повторилось. Потом снова. После матча очередь еще длиннее, во весь коридор. Не представляю, как он это выдерживает.
– Сидит у меня в памяти одна фраза Вячеслава Александровича: «Если у вас плохое настроение – пересмотрите Кубок Канады-87. Сразу исправится». А что посоветовали бы вы?
– Отойти подальше от телевизора. Откройте бутылочку хорошего французского вина. Очень быстро все встанет на место!
– Французское лучше испанского?
– Вам нравится испанское? Открывайте его! Я не настаиваю на французском.
– «Риоху» одобряете?
– Более чем – прекрасный выбор! Уверяю, полегчает. Никакой Кубок Канады нужен не будет.
– Вот еще фраза Фетисова: «Сегодняшний ЦСКА не мой, мне неинтересен. Мне вообще до лампочки, что там происходит». Вас тоже не волнует?
– А зачем мне это? Почему я должен волноваться на тему ЦСКА?
– Я когда-то учился в институте – меня до сих пор интересует, что там происходит. Снесли этот барак или нет.
– Я даже в этом здании не играл, в котором они сейчас выступают. Совершено другая команда. У них все на уровне, «Роснефть». Отлично что с игроками, что с деньгами. ЦСКА в порядке!
– Но вас это не трогает?
– Вообще никак!
– Ваш ЦСКА остался в 89-м году?
– Именно там. Вы правильно поняли.
– Не так давно вы во дворце ЦСКА взяли микрофон, говорили какую-то речь. Вдруг трибуны начали свистеть. Мне стало крайне неловко.
– Что-что? Я – речь?
– Было, Александр. Было. Неужели не помните?
– Ну-у… Да прекращайте! Такая ерунда! Мне даже смешно, честное слово. Что бы ты ни говорил – будут провокаторы. Я вообще ничего страшного в этом не увидел. Ну, свистят.
– Не обидно?
– Абсолютно не обидно! Я же представляю другой коллектив. Фанаты свистят. Это нормально.
– Даже тогда восприняли спокойно?
– Конечно! А зачем мне во все это вдумываться? Ерунда. Рот не заткнешь.
Александр Могильный., Владимир Малахов, Сергей Брылин, Сергей Немчинов и Вячеслав Фетисов позируют с Кубком Стэнли. Фото REUTERS
Семья, Москва, Кучеров
– Сейчас в России живете постоянно?
– Да. Время от времени летаю в Америку.
– Мама жива-здорова?
– Да, к счастью. Удивляет каждый день! Встает – и как заведенная. Полна сил, двигается, всем надо помочь. Внуки, правнуки… Планов море. Даже больше, чем у меня.
– Это какие же планы?
– Так весна на носу – скоро дачный сезон! Столько работы впереди! Дачей мама наслаждается. Я тоже.
– Вас можно увидеть на грядке?
– Запросто.
– Эх, хотел бы я это сфотографировать.
– Боже упаси, не надо… А как маме не помогать? Вот клубника пойдет, вот перчики какие-то. Тыквы. Здорово, кайф!
– Мама живет в той самой квартире, где вы выросли?
– Нет-нет, давно улучшили ей условия. Живет недалеко от меня. В том районе, где вырос, я сейчас бываю очень редко. Часть сердца осталась там. Старые друзья, начало хоккейной карьеры. Но я ненавижу оглядываться назад. Записи матчей-то своих не смотрю никогда. Что я там увижу – молодого человека, который так быстро бежал? Что, кроме расстройства, мне это принесет?
– Ну и не будем об этом. Зато город у вас чудесный.
– Вот! Вы поняли, оценили?
– Еще б не оценить.
– Летом я бы вам посоветовал за город съездить, там вообще чудеса начинаются. Нигде больше такого не увидите. Приезжайте летом – на катере вас покатаем. Пока ходите по музеям, они в Хабаровске чудесные. А набережная какая! Оценили?
– Да, с утра пораньше. Зимой куда гостей водите?
– На хоккей. Особенно иностранцам нравится.
– Я в восторге от вашего кинотеатра «Гигант» – чудо социалистической архитектуры. Были там, наверное, еще при советской власти?
– Да пожалуй! Вам в самом деле понравилось?
– Очень.
– Внутри были?
– После интервью собираюсь.
– Обязательно зайдите. Я вам сейчас придумаю маршрут: сначала туда, потом по набережной спускайтесь вниз, к стадиону Ленина. Настолько здорово! Еще не довели до конца, но скоро вообще будет красота. Кто-то говорит: «Да ну, Хабаровск, край земли…» Пусть приедут и посмотрят – здесь прекрасно! А люди какие!
– Такие добродушные.
– Вот и я о чем! Люди приезжают в командировку – чувствуют себя как в отпуске.
– Это моя история.
– Вот! Теперь-то понимаете – почему я здесь?
– Прекрасно понимаю. Допустим, завтра у вас абсолютно свободный день. Как проведете?
– Он завтра и будет свободным, команда улетает. На дачу поеду, отвезу отходы.
– Какие отходы?
– Да от еды.
– У вас свинья на даче?
– Нет, это для грядок. Пусть лежит, перегнивает. Потом к маме съезжу, навещу. День пролетает быстро.
– Говорите, у мамы вашей правнуки. Не вы ли стали дедом?
– Нет, это по стороне брата. Моей старшей 22, но дедом меня пока не сделала.
– Люди сыграют в НХЛ 80 матчей, возвращаются в Россию с акцентом. Они уже американцы. Вы прожили там столько лет, были реальной звездой – при этом остались абсолютно русским парнем…
– Слушайте – а как иначе? Мне кажется, сейчас говорю по-русски гораздо лучше, чем в 20 лет. Меня Америка вообще не изменила. Все мои мысли в России, бизнес здесь, близкие тоже.
– В Москве бываете?
– Регулярно. Что-то родное в этом городе для меня есть. Ассоциируется с огромным трудом. Упражнение «Сантьяго» – тяжелее труда в моей жизни не было…
– Как же, как же. 12 рывков по 400 метров. Гонка на выживание.
– А не 10 по 400? Да, вы правы. Это просто кошмар!
– Павлу Буре это давалось легко.
– А мне очень тяжело. Вот прилетаю в Москву, вспоминаю и Песчаную улицу, и Архангельское.
– Любите этот город?
– Да, я Москву люблю. Вернее, полюбил заново.
– Это когда же?
– В какой-то момент ее возненавидел. Эти ларьки, кругом припаркованные машины, чумазые обочины… Гнетущая картина. А в последнее время снова влюбился в Москву. Там все сделали для пешеходов. Для людей, живущих в центре. Нравится туда возвращаться! Правда, долго находиться в Москве не могу. Этот город выжимает из тебя энергию, а не заряжает.
– Гуляете?
– Я обожаю гулять! Приезжаешь и идешь куда глаза глядят. 8-10 километров по центру каждый день.
– В метро заглядывали еще при советской власти – когда пятачок надо было опускать?
– Я в последние годы по Москве только на метро. Чтоб никуда не опаздывать. Мне в метро уютно.
– Узнают?
– Да вы что?! Ни разу! Боже упаси от узнавания, терпеть не могу. Я обычный гражданин.
– Если б о вас снимался фильм – кого хотели бы видеть в роли самого себя?
– Мы бы даже до обсуждения актеров не дошли – я бы эту идею завернул. Никаких фильмов обо мне.
– Если скажу – «вы были суперзвездой», – что ответите?
– Вы так считаете? Ну и считайте. Мне все равно. Я себя звездой никогда не считал.
– Вот и поговорим о звездах. Последний хоккеист, который вас поразил? Может, это было в 96-м году…
– Я наслаждаюсь Никитой Кучеровым – и уже не первый год! Давно говорил: присмотритесь к этому парню, у него удивительный стиль игры. Нравятся мне многие, но Кучеров – это что-то.
– Вы в Кучерове разобрались, когда еще был в ЦСКА?
– Даже раньше, в юниорах. Никита только начинал. Как-то по-своему видел игру, необыкновенно распоряжался шайбой. Я чувствовал стопроцентного профессионала. Красавец! Здоровья ему!
– Кучеров сегодня – номер один в мире?
– Лучше не вижу никого.
– Никита крушит рекорды. Но ваши нам все равно дороже – потому что делались деревянными клюшками.
– Точно, деревянными. Когда приехал в Америку, пластиковых еще не существовало.
Александр Могильный. Фото Александр Вильф
Сны, Хабиб
– Вы – президент «Амура». Сами увольняете людей?
– Ни разу никого не увольнял.
– Заявления тоже не подписываете?
– Нет.
– В моей работе самое сложное – расшифровывать записи. В кино – озвучка. А в вашей?
– Смотреть хоккей.
– Почему?
– Потому что смотрю не как болельщик. Даже не как вы, корреспондент. У меня ощущение, что сам нахожусь на льду. Казалось, это давно должно было уйти, но все не проходит. Я мысленно играю! Это проблема!
– В ваши сны хоккей тоже проникает?
– Нет. Не снится никогда.
– Увольнять вы не увольняете. Самое сложное решение, которое приняли за последнее время?
– Когда попросили создать клуб во Владивостоке, не отказал. Сложно было решиться. Пустое место, надо быстро придумать что-то с полного нуля.
– Семь лет назад было у вас любопытное увлечение – бразильское джиу-джитсу. Не остыли?
– Прошло. Силы уже не те, чтоб заниматься. Но тогда был очень увлечен, вы правы.
– За другими смотрите с удовольствием?
– С огромным. Что джиу-джитсу, что MMA. Федора очень любил смотреть в разгар карьеры, просто монстр был. А какой кайф получил от боя Хабиба с МакГрегором! Очень круто!
– Вы за кого?
– За Хабиба, разумеется. Когда он ирландца уничтожил, для меня был праздник.
– Чувствовали, чем все закончится?
– Можно сказать, знал. В партере Хабибу равных нет. Понятно было, что потянет Конора вниз, там удавит.
Виктор Тихонов и Александр Могильный. Фото Владимир Беззубов
Деньги, друзья
– Допустим, возвращаетесь в собственное 25-летие. Что пожелали бы тогдашнему Саше?
– Только здоровья. Ни одну ошибку исправлять не стал бы. Я дожил до пятидесяти, здоров – а кто знает, что было бы, если б пошел другим путем?
– Тремя словами – о самом себе. Вот какой вы?
– Мне двух хватит. Обыкновенный. Скучный.
– Помните Бориса Шагаса, легендарного селекционера ЦСКА?
– Кто ж не помнит Бориса Моисеевича!
– Так недавно в интервью тот высказался: «Могильный – это сложнейший характер». Вот в чем главная сложность вашего характера?
– Знаете, я не люблю… Когда несправедливо! Обман не переношу. Возможно, чересчур болезненно отношусь к этим вещам. Но после возращения в Россию приходится адаптироваться.
– В Америке обмана хватает – недавно Сергей Федоров рассказывал, как проснулся с утра, а на счету пусто. Все миллионы благодаря товарищу куда-то уплыли.
– Не представляю, как Серега пережил этот удар. В голове не укладывается. Но я всегда был начеку. Желающие втянуть в аферу всегда рядом, предложений вложиться было много. Но я знал – самое сложное начнется после хоккея. Был готов.
– Вы же когда-то успешно играли на бирже?
– Да не я «играл»!
– Доверенные лица?
– Ну да. Не «играли», это как-то несерьезно звучит. Делали инвестиции. Довольно удачные.
– Вот и подскажите корреспонденту – куда вкладываться сегодня?
– Вложиться?! Ооо! (Смеется). Совет простой – вкладывайтесь в себя. В свое здоровье, образование, развитие. Тогда точно свои деньги не потеряете.
– Отслеживаете биржевые дела?
– Нет. Пока не до того.
– Потеряли к этому интерес?
– Не потерял. Как можно потерять интерес – если это твои деньги?
– Когда-то ваша фраза ушла в народ: «Я аккуратен со словом «друг». Друзей у меня нет, зато много товарищей». Что-то изменилось?
– Друзья у меня есть. Но совсем мало.
– Еще из прежних высказываний: «Мечта у меня одна – дать детям хорошее образование». Сейчас о чем мечтаете?
– Да все о том же. Детям помогаю во всем. Люди часто заканчивают университет – и понимают, что не тем делом занялись. Ошиблись с профессией. Надеюсь, у моих детей все будет иначе.
– Баскетболист Андрей Кириленко мне когда-то рассказывал – при всех своих миллионах брал в Америке кучу кредитов. В вашей жизни кредиты были?
– Разумеется. А как же?
– На что?
– Например, брал кредит на стройку. Что ж не взять кредит – если платить надо три с половиной процента в год? Только идиот все отдаст кэшем сразу. А так свободные деньги можно с умом во что-нибудь инвестировать.
1988 год. Армеец Александр Могильный. Фото Александр Федоров, «СЭ»
Самолеты
– Разъездов в вашей жизни много?
– Очень.
– Когда-то вы справились с тем, с чем справиться невозможно – перебороли аэрофобию. Научите, для меня это актуально – как?
– Больше летать! Я помню, как некомфортно было в начале карьеры. Не завидую тем, кто живет с этим страхом. В моменты, когда самолет трясет, можно что угодно про «самый надежный транспорт». Все равно любой полон ужаса.
– Это в самом деле ушло из вашей жизни?
– Не до конца. Но, живя в Хабаровске, выхода нет, – только заглушить в себе страхи. Сколько вы сюда летели?
– 7 часов.
– Ага, обратно будете лететь 8. А у меня это постоянно – то в Москву, то в Америку! Никогда не забуду один перелет. Играл еще за «Баффало», после матча возвращались из Бостона. Весна была, кажется. Летели на пропеллерном самолетике Convair 57-го года выпуска.
– Страшно подумать.
– Прямо в полете выясняется – идем навстречу грозовому фронту, тот уже прошел над Баффало. Вышел пилот: «Ребята, держитесь, будет жестко».
– Сбылось?
– Вышло очень жестко! Летели боком, люди блевали, орали… Никогда не забуду.
– Как вы перенесли?
– Сидел весь белый. Потел.
Машины, зубы, книги
– Момент из карьеры, который вспоминать – особенное наслаждение?
– Я был на площадке в том овертайме, который закончился для нас победой в Кубке Стэнли. Атаковали Арнотт и Патрик Элиаш. Один не глядя, очень красиво отдал с угла – а другой воткнул эту шайбу в ворота! Я не могу описать, что со мной творилось. Мысль: «Боже, неужели это все?! Мы выиграли?» Не представляю, как мы прошли тот плей-офф. Адреналин сумасшедший.
– Кто-то поражался, насколько легко играть в НХЛ – как Каспарайтис: «В первой же смене я «расколол» двоих». У вас таких открытий не было?
– Да вы что? Вот таких мыслей у меня точно никогда не было.
– При том, что забили на двадцатой секунде первой же свой американской смены.
– Это ни о чем не говорит. Даже тогда это понимал, в Квебеке.
– Были еще любопытные моменты – в первый же свой американский сезон вы навернули арбитру. В Сент-Луисе, кажется.
– Разве это было в первый сезон?
– Не настаиваю.
– Я вот не помню. Но сам эпизод интересный – не то, что «навернул» ему… Пытался привлечь внимание: «Смотри, не так все было!» А получилось, что по голове попал. Жестко меня тогда наказали. Вообще, сама игра тогда была совсем другая. В каждом матче лупили по голеностопам, тыкали клюшкой в ребра, локтями зубы выносили, ломали носы…
– Вам тоже?
– Нос ломали, зубы выбивали.
– Дмитрию Христичу как-то зубы вынесли. Вставили новые – и пришел счет: 69 тысяч долларов.
– Разве так дорого стоило – вставить зубы?
– Давайте верить хорошему парню.
– Думаю, Дмитрий попал в руки бывшего нашего человека. Зубы вставлял эмигрант. У меня была похожая история, только не с зубами. Тоже ужаснулся счету, который принесли. В первый год адвокат из бывших наших помог решить какие-то вопросы и потребовал после сумасшедшую сумму. Я вскипел, готов был уже идти и разбираться с ним, как с тем арбитром…
– Сколько?
– А неважно. Главное, помню то оцепенение. У меня еще ничего не было.
– Мгновение, когда на вашем счету оказался первый миллион долларов, помните?
– Нет. Помню только, с какого-то момента мог позволить себе все – хочется хороший костюм? Пожалуйста! Машину? Нет проблем! Захотелось «Harley-Davidson» – появился и он.
– Ненадолго, кажется.
– Совсем ненадолго.
– Хоть не на вас упал этот мотоцикл?
– Нет-нет, вообще обошлось без падения. Это в детстве я летел с мопеда, а здесь прошло легче. Вел одной рукой, узенькая дорожка. Одна полоса туда, одна навстречу. Тишина. Отвлекся, чуть повело на встречку – и тут автомобиль! Понял – все, пропал. Чудо, что успел вывернуть назад. Решала секунда. Сразу дошло – видимо, не мое, надо избавляться.
– Больше не садились?
– Никогда в жизни. Даже искушения не было.
– С тех пор нелепых покупок не было?
– Да я про каждый джинсы, про каждые ботинки думаю – вот зачем я купил? У меня что, старые сносились? Вот же они стоят, еще нормальные!
– Прежде, наездами бывая в России, поражались: «Как можно что-то скачивать с пиратских сайтов? Неужели трудно заплатить два доллара? Это же воровство». Сейчас адаптировались, смотрите проще?
– Проще – давно ничего не скачиваю. Отошел от этого. В России вообще опасно скачивать, даже покупать что-то через интернет. Мы же знаем, сколько мошенников вокруг, правильно? Ни в каких соцсетях меня нет.
– Какая у вас книжка сегодня открыта?
– Читаю «Шантарам» Грегори Дэвида Робертса. Очень интересно.
– В Ютуб тоже не заглядываете?
– Крайне редко. Вот какой-то фильм смотрел про нашу действительность, про чиновников. Художественный, но похож на документальный. Увлекло! Думаешь – неужели такое еще осталось? А ведь еще как осталось…
– Довольны собственной жизнью?
– Вполне. Столько вокруг интересного!
– Нет ни одной мелочи, которую хотелось бы подкорректировать?
– Вообще ничего.
– Предметы роскоши – не ваша тема, все очень пректично. На чем ездите по Хабаровску – на дизельном «Паджеро»?
– Почти угадали. На дизельном «Land Cruiser-200». Самое оно для Дальнего Востока.
– Самое большое испытание, которое задали своему автомобилю?
– Осенью ездил километров за пятьсот от Хабаровска по гравийке.
– На охоту?
– Что вы! Как можно убивать животных? Даже представить себя на охоте не могу. Ни разу не был. У меня даже телевизор включен на канале про животных, дикую природу. Если переключаю – на программу про еду. Ничего пропагандистского, этим мозг не засоряю. Как начинается политическое – сразу выключаю.
– Прекрасно вас понимаю.
– Думаете, в Америке не так? Там вообще невозможно телевизор смотреть!
Александр Могильный в игре за «Торонто». Фото REUTERS
Паспорт, ЗМС
– Вас тысячу раз спрашивали про побег. Я не стану.
– Это прекрасно.
– Лишь один эпизод стоит прояснить.
– Все-таки будете расспрашивать?
– Вы тогда оставили в Швеции на столе медаль чемпиона мира. Она к вам после вернулась?
– Да ничего я на столе в Швеции не оставлял! Где вы откопали такую информацию? Не слушайте ерунду и не тревожьтесь. Медаль у меня. Найти бы их, эти медали, где-то в Америке стоит коробка. Давно не натыкался. Кто-то попросит отыскать – сразу не получится.
– Никакую из них не хочется подержать на ладони, вспомнить?
– Даже в голову не приходило. Пусть прошлое остается в прошлом.
– Заметки про самого себя тоже не интересуют?
– Вы смеетесь?
– Мама-то наверняка вырезала, собирала.
– Да, собирала. Тоже не представляю, где хранятся. Никакого интереса, нет у меня внутри этого.
– Паспорт вам вернули. А звание «заслуженный мастера спорта»?
– Понятия не имею.
– Тарасов чуть не умер от расстройства, когда его ненадолго лишили «заслуженного тренера». Лег на диван и плакал навзрыд.
– Серьезно? А мне было наплевать. Что с этого звания? Даже годы спустя не задавал вопрос. Вы говорите, что «заслуженного» сняли, а я даже не знал. Сейчас «заслуженных» дают всем.
«Амур»
– Ходят слухи, «Амур» ваш могут отцепить от КХЛ. Можете успокоить людей – сказать, что этого не случится?
– Вот как я могу сейчас об этом говорить? Решает-то лига, не я! Надеюсь, здравый смысл возьмет верх. Не представляю, как можно выпроводить клуб с такой историей и традициями. Как вообще можно заводить об этом разговор. «Амур» был одним из учредителей Континентальной хоккейной лиги! Вы меня понимаете?
– Я-то понимаю очень хорошо.
– Надеюсь, руководство края клуб поддержит. Серьезные бизнесмены тоже.
– Вас не бесит сам факт, что этот вопрос возник?
– Вы вспомните, недавно еще «Спартака» не было в лиге… Есть правила, которых над придерживаться – хоть ты бесись, хоть нет. Проблемы сегодня у многих клубов. Если на твоей майке нет логотипа «Роснефть», «Газпром» или «Татнефть», конкурировать в Лиге тяжело. Мы пытаемся что-то сделать. Но дается сложно.
Российский хоккеист. Олимпийский чемпион 1988 года в городе Калгари. Чемпион Мира и Европы 1989 года. Обладатель Кубка Стэнли 2000 года. Член тройного золотого клуба. Президент хабаровского хоккейного клуба «Амур». Член Правления Ночной Хоккейной Лиги. Занимает третье место среди российских хоккеистов по числу голов: 473 и третье место по числу очков: 1032 в регулярных чемпионатах НХЛ. Один из пяти российских хоккеистов, набравших более 1000 очков за карьеру. Первый россиянин, ставший капитаном команды Национальной Хоккейной Лиги.
Александр Могильный родился 18 февраля 1969 года в городе Хабаровск. Начинал играть в турнирах «Золотая шайба». Его первым тренером являлся Валерий Алексеевич Дементьев, который руководил дворовой командой «Юность». Далее играл в юношеской команде «СКА», откуда попал в хоккейный клуб «ЦСКА». С 1986 по 1989 год спортсмен играл в «ЦСКА» за которую провел 98 игр, забил 38 голов и сделал 20 голевых передач.
Спортсмен являлся Олимпийским чемпионом 1988 года. Серебряным призером молодежного чемпионата мира 1988 года. Попал в первый состав «всех звезд» того турнира и признан лучшим нападающим чемпионата. Чемпион мира среди молодежи 1989 года. Чемпион мира и Европы 1989 года. Партнерами Могильного в ЦСКА выступали Павел Буре и Сергей Федоров. Тренер сборной страны Виктор Тихонов очень хотел сделать из них замену пятерке Игоря Ларионова.
На драфте 1988 года выбран в пятом раунде под общим 89 номером командой «Баффало Сейбрз». И вскоре грянул скандал. Двадцатилетний российский хоккеист 9 мая 1989 года попросил политическое убежище в Соединенных Штатах Америки, где получил разрешение на работу. Свою первую игру в Национальной Хоккейной Лиги провел 5 октября 1989 против «Квебек Нордикс» и уже через 20 секунд после начала матча отличился забитой шайбой.
В сезоне 1992-93 года Могильный забил 76 голов и разделил первое место в НХЛ по этому показателю с Теему Селянне. Хоккеист попал во вторую сборную «Всех Звезд» НХЛ в 1993 и 1996 годах. Играл на Матчах всех звезд НХЛ в 1992-94 и 1996 годах. Через четыре года стал обладателем заветного Кубка Стэнли и таким образом вошел в тройной золотой клуб: являясь Олимпийским чемпионом, чемпионом мира и обладателем Кубка Стенли.
Александр Могильный имеет двойное российско-американское гражданство. Разрешение побывать на родине хоккеист получил лишь после распада Советского Союза. Хоккеист сыграл за национальную команду России в 1996 году на Кубке мира, после чего привлечь к играм за сборную его не смог даже Вячеслав Фетисов, собиравший всех лучших российских хоккеистов для участия в Олимпийских играх 2002 года.
В июле 1995 года Могильный обменян из «Баффало Сейбрз» в «Ванкувер Кэнакс» вместе с правом выбора в пятом раунде драфта на Майкла Пеку, Майка Уилсона и право выбора в первом раунде драфта. Через пять лет обменян из «Ванкувер Кэнакс» на Брендана Моррисона и Дениса Педерсона в клуб «Нью-Джерси Девилз», с которым выиграл Кубок Стэнли.
С начала июля 2001 года, имея статус свободного агента, подписал контракт с «Торонто Мейпл Лифс», а 17 августа 2005 года вернулся в «Нью-Джерси Девилз», где и закончил карьеру в 2006 году.
В 2013 году стал президентом вновь созданного хоккейного клуба «Адмирал». Под его руководством новичок КХЛ с первой попытки вышел в плей-офф Кубка Гагарина. В 2015 году вернулся в Хабаровск, где занял пост президента хоккейного клуба «Амур». Параллельно является членом Правления Ночной Хоккейной Лиги и куратором конференции «Дальний Восток».
Спортивные Достижения Александра Могильного
Олимпийский чемпион (1988).
Чемпион мира (1989).
Чемпион Европы (1989).
Чемпион СССР (1987-1989).
Обладатель Кубка Стэнли (2000).
На Олимпийских играх, чемпионатах мира и Европы, а также Кубках Канады/мира — 21 игра, 14 (5+9) очков.
В чемпионате СССР — 98 игр, 58 (38+20) очков.
В чемпионатах НХЛ и Кубке Стэнли — 1114 игр, 1118 (512+606) баллов.
С 10 июня 2000 года член Тройного золотого клуба.
Семья Александра Могильного
Жена — Наталья.
В браке появилось трое детей: сын и две дочки.