Коккай футоси

СУМО

Мераб Леван ЦАГУРИЯ

Родился 10 марта 1981 года. Рост 190 см, вес 150 кг.

В 1999 году он завоевал золотую медаль на молодежном чемпионате Европы по вольной борьбе.

В 2001-м был принят в школу Оитэкадзэ, получил борцовский псевдоним Коккай (Черное море) и в мае был зачислен в сумотори.

В январе 2004 года он дебютировал в высшем дивизионе макуути. В конце 2006-го Коккай носил четвертое иерархическое звание комусуби.

Провел на профессиональном дохе 767 поединков и одержал 396 побед. Два раза брал «золотые звезды» у йокодзун, дважды отмечался престижной поощрительной премией кантосе за проявленный бойцовский характер.

Уже девять европейских богатырей проторяли себе путь к вершинам профессионального сумо — сначала во вторую элитную категорию дзюре, а затем и в высший дивизион макуути. Второе в иерархии национальной японской борьбы звание озэки носят сейчас болгарин Котоосю и эстонец Балт. На третий иерархический пост сэкивакэ поднимался в 2010 году россиянин Алан. В макуути выступали россияне Рохо, Хакурозан и Ваканохо. Сегодня в число сорока двух сильнейших рикиси входят грузины Коккай, Тотиносин и Гагамару.

Известный всем любителям сумо под борцовским псевдонимом Коккай (Черное море) 29-летний Мераб Леван Цагурия — первый европеец, заслуживший элитный статус сэкитори (этим статусом наделяются только 70 лучших борцов). Скоро первопроходец отметит круглую дату: исполнится десять лет с того дня, как он приехал в Японию. Перед юбилеем Коккай дал интервью «СЭ».

ПРИШЕЛ ИЗ ВОЛЬНОЙ БОРЬБЫ

— Расскажите, пожалуйста, как вы пришли в сумо.

— Я родился в Абхазии и уже там начал заниматься, как и мой отец, вольной борьбой. Мне тогда было 12 — 13 лет. Но не прошло и полгода, как началась война. И мы, как и многие другие люди, были вынуждены уйти из родных мест. Перебрались в Тбилиси. Там я продолжил серьезно заниматься спортом. У меня был старший друг, который перешел из вольной борьбы в сумо и стал чемпионом мира среди любителей. Он познакомился с президентом Международной федерации сумо господином Танака, и у них завязался разговор. Танака-сан спросил, есть ли в Грузии перспективные молодые ребята, и обещал помочь устроить кого-нибудь в профессионалы. Я к тому времени успел полюбить сумо, потому что регулярно смотрел трансляции на «Евроспорте». Предложение Танака-сан показалось мне интересным еще и потому, что у меня возникали проблемы с весом: Международная федерация борьбы как раз собиралась ввести для спортсменов максимальный предел в 120 килограммов. Так я принял решение поехать в Японию.

— Каких успехов вы добивались в вольной борьбе?

— Завоевал золотую медаль на молодежном чемпионате Европы. Уже точно и не вспомню, в каком году это было.

— В Японии вы сразу оказались в школе Оитэкадзэ?

— Да, ояката Оитэкадзэ принял меня в свой клуб по договоренности с господином Танака.

— В то время в профессиональном сумо были европейцы?

— На год раньше меня рикиси стал Анатолий Михаханов из Бурятии. Его называют Авророй.

— Сколько лет вы уже выступаете в Японии?

— Прошло почти десять лет с тех пор, как я переступил порог «комнаты» Оитэкадзэ. Но я помню тот день, как вчерашний. Было 28 января 2001 года. Никогда не забуду эту дату, потому что, как только передо мной открылись ворота школы, моя жизнь переменилась кардинальным образом. Я довольно долго занимался в Грузии вольной борьбой. На сборах мне доводилось видеть, как тренируются дзюдоисты, регбисты. Я считал, что знаю все о профессиональном спорте. Но, попав в Оитэкадзэ-бэя, я сразу ощутил, что профессиональное сумо — это больше, чем спорт. Потренировавшись, ты не можешь пойти домой и поспать или посидеть с друзьями. Твой клуб — это твой дом. Здесь ты и живешь, и тренируешься, и обедаешь, и ужинаешь, и еду себе и товарищам готовишь. И еще здесь есть четкая иерархия, разделение на старших и младших. А твой статус определяется твоим положением в рейтинге-бандзукэ. Все это я понял в первый же день. Я переступил порог своего клуба и увидел, с каким почтением борцы относятся к тренеру. Я совсем не знал тогда японского языка и не понимал их слов. Но по интонациям, по жестам, по тому, как борцы склоняли головы перед руководителем школы, заметил, что для них ояката действительно не только тренер, но и духовный наставник, и второй отец. Поразил меня и внеш-ний вид моих новых товарищей. Все были одеты в халаты и носили пучки на голове. Уже одного этого мне хватило, чтобы понять: профессиональное сумо — это особый мир.

— К вам был прикреплен переводчик?

— Нет, конечно. Ояката и его супруга (о-ками-сан) пошли в магазин и купили мне разговорник. И сначала меня учили вовсе не специальным терминам. Первым делом я должен был запомнить приветствия, слова вежливости и уважения. Мне необходимо было научиться правильно говорить со старшими и младшими. Месяца через три-четыре я смог уже довольно сносно изъясняться.

— Какую первую фразу вы произнесли по-японски?

— Охайо годзаимасу! Доброе утро! Ведь день борца сумо начинается ни свет ни заря.

— Вам понадобилось 13 турниров (чуть больше двух лет), чтобы пробиться во второй элитный дивизион дзюре и стать первым в истории сумо европейцем, получившим высокий статус сэкитори (статусом сэкитори наделяются только 70 сильнейших борцов, выступающих в элитных дивизионах макуути и дзюре. — Прим. Д. И.). Трудным был этот путь?

— Трудным в том плане, что мне приходилось постигать все на собственном опыте. Это сейчас среди сэкитори много европейцев. А я, как вы правильно отметили, был самым первым. Мне непросто было понять, насколько долог путь до высшей лиги. Ведь всего в профессиональном сумо около семисот борцов. Не у кого было даже спросить, сколько схваток нужно выиграть, чтобы перейти из одного дивизиона в другой. Я уже сказал, что до меня в Японии появился Аврора. Однако мы не встречались. Нам только дали возможность пару минут поговорить по телефону. Больше было не положено. Но я ехал в Японию с уверенностью, что должен в жизни чего-то достичь. И думаю, добился того, чего хотел. Мне очень помогла сила воли, закаленная в детстве. Я имею в виду войну. И еще я хочу заметить, что мою жизнь сейчас можно разделить на три равных этапа. Чуть больше десяти лет я провел в Абхазии, потом почти столько же жил в Тбилиси. И вот уже почти десять лет я выступаю в Японии.

— Десять японских лет быстро прошли? Какие этапы можно выделить в этом периоде вашей жизни?

— (задумывается.) Порой кажется, что я приехал в Японию только вчера. А иногда анализирую прожитые годы и понимаю, что всю свою молодость я посвятил профессиональному сумо. Любой спортсмен ставит перед собой определенные цели. Для меня первым важным достижением была победа в пятом дивизионе дзенидан. В тот момент я считал, что добился большого успеха. Потом каждый турнир я поднимал свою планку. Самую большую радость испытал, когда пробился в дзюре. Даже перейдя в высший дивизион макуути, я не был так счастлив. Потому что жизнь резко меняется, когда становишься сэкитори. Нет ни одного борца, который не мечтает попасть в число семидесяти избранных. Запомнилось, как я поднялся в макуути: мне удалось выиграть турнир в дзюре с позиции второго борца, я одержал в пятнадцати схватках четырнадцать побед. Следующий этап — получение звания комусуби. Это четвертый титул в иерархии сумо.

— А «золотые звезды» за победы над йокодзунами?

— «Золотая звезда» — большая радость, но не этап. Конечно, я горжусь двумя победами над великим чемпионом Асашорю. В первый раз я выиграл у него пять лет назад в городе Нагоя. Это были великолепные минуты (улыбается).

— Когда вам удалось взять верх над Асашорю в городе Нагоя, вы не носили титул комусуби. А рядовому борцу (маэгасира) за победу над йокодзуной, как поощрение, полагается специальный бонус. Он выплачивается ежемесячно до тех пор, пока сумотори, одолевший великого чемпиона, не выйдет в отставку.

— В тот момент о бонусе я совсем не думал, а просто наслаждался победой. Вообще материальные стимулы не считаю самыми главными.

СУМО — ОДИН ИЗ САМЫХ ОПАСНЫХ ВИДОВ СПОРТА

— У вас большой гардероб?

— Да (смеется). Каждый день, отправляясь на поединок, мы надеваем кимоно, в холодное время года — с утепленной накидкой хаори. Затем в раздевалке нам укладывают волосы в самурайский пучок «оите» в форме листа гинкго, и мы облачаемся в пояса для борьбы — маваси. В них мы делаем разминку. Очень важно чувствовать свой маваси. Он должен удобно сидеть на теле. После разогрева мы снова переодеваемся. На торжественную церемонию дохе-ири выходим в специальных праздничных поясах кэсе-маваси. А на поединок снова надеваем пояса для борьбы. После схватки снимаем маваси, принимаем душ, укладываем волосы в более простую прическу «тен-магэ». На улицу мы снова выходим в кимоно, под которое надеваем дзюбан (нижнее кимоно).

— За десять лет вы не пропустили ни одного поединка. Это большое достижение. Неужели травмы обходят вас стороной?

— Не было таких повреждений, которые категорически не позволяли мне бороться. Мне удавалось находить баланс и контролировать травмы. Но у физических возможностей человека, конечно, есть предел. Мне повезло, что у меня не было переломов и вывихов. (В 12-й день Кюсю басё Коккай повредил связки правого локтя, но он не снялся с соревнований и в трех последних поединках боролся только левой рукой. — Прим. Д. И.). Первая серьезная травма случилась у меня лет пять назад. На одном из турниров повредил шейные позвонки. В то время моим стилем была толчковая борьба (оси-дзумо). В момент одновременного стартового рывка мы с противником пошли друг на друга и сильно столкнулись головами. Я почувствовал жуткую боль в шее и позвоночнике. Снимки показали смещение дисков. Мне посчастливилось найти хорошего массажиста. Он работает со мной уже больше четырех лет. Не знаю, смог бы я продолжать бороться до сих пор без его помощи. Потому что каждый стартовый удар вызывает смещение. Наверное, именно из-за шейных позвонков в последнее время я показываю не такие результаты, как мне хотелось бы. Я изменил свой стиль, стал бороться преимущественно в поясе. Я не могу делать такой мощный стартовый рывок, какой получался у меня раньше.

— Вы выходите на поединки с повязками, фиксирующими локти…

— Моя самая большая беда — это позвонки. Но я не буду жаловаться на судьбу. На тренировках видел, как некоторые ребята ломали себе шеи. Каким бы бойцовским духом ни обладал борец, психологически восстановиться после такой травмы полностью невозможно. Страх будет оставаться всегда на подсознательном уровне. Со мной все не так плохо. Я думаю, что буду еще долго бороться, и будут результаты. Надо просто над собой работать. Если на пути препятствие, нужно его преодолеть. Я нахожу баланс, позволяющий мне выступать в макуути и не усугублять травму, соизмерять свои силы с возможностями моего тела. Хочу пояснить всем, кто интересуется сумо, что этот спорт — один из самых опасных. У нас каждая схватка может закончиться травмой или, не дай бог, даже смертью. Причем не только на соревнованиях, но и на обычных тренировках. Представьте себе: один встречный удар — это одна тонна. А многие рикиси при стартовом контакте сталкиваются лбами.

Возвращаясь к ответу на вопрос, почему я никогда не снимался с турниров, хочу добавить, что пропуск поединка равносилен поражению. И тот, кто «отдыхает» 15 дней, очень сильно опускается в рейтинге. А паузы между басё короткие, не позволяющие борцам спокойно залечить травмы.

— Изменился ли, на ваш взгляд, мир сумо за последние десять лет?

— Когда я приехал в Японию, здесь были на первых ролях гавайцы Акэбоно и Мусасимару, уже появились сильные монголы. Но тогда только начинался процесс экспансии иностранцев в профессиональное сумо. И еще не было таких жестких барьеров для «легионеров», какие воздвигнуты сейчас. Теперь в школу, где уже есть борцы, родившиеся не в Японии, не могут быть приняты новые иностранцы. Но, несмотря на эти ограничения, в высшем дивизионе макуути японцев сейчас чуть более пятидесяти процентов. Я также замечаю, что на турнирах и среди зрителей становится все больше европейцев, американцев.

— Как вы оцениваете такую «глобализацию» сумо?

— Скорее положительно. Начало такому глобальному процессу было положено почти двадцать лет тому назад, когда ояката Осима привез в Японию сразу шестерых монголов. Мир профессионального сумо — очень закрытый. А благодаря нам, иностранцам, болельщики во всем мире могут узнавать уникальные подробности о жизни рикиси изнутри. От нас идет очень ценная информация. И люди в Европе стали лучше понимать смысл и философию национальной японской борьбы не только как спорта, но и как ритуала.

СУДЬБА МОГЛА СЛОЖИТЬСЯ ИНАЧЕ

— В разные годы у вас был разный стиль сумо. Вы то делали акцент на толчки, то предпочитали бороться «в поясе». И ваш вес колебался в довольно широких пределах, до пятнадцати-двадцати килограммов. Искали «свое» сумо?

— Да. Если проанализировать мой вес в разные периоды, можно проследить ход моих мыслей. Когда случилась травма, я не смог бороться так, как хотел. Пришлось скинуть вес до такой степени, чтобы он не давил на позвоночник, чтобы не перегружать шею и спину. А когда вес упал, стиль борьбы сам собой поменялся. Мои проблемы нельзя увидеть. Можно забинтовать руку, ногу. Но шею никак не завяжешь. Несмотря ни на что, я все время пытаюсь поддерживать баланс. Продолжаю поиски «своего» сумо, чтобы максимально раскрыть потенциал. Я очень люблю свое дело, хочу бороться, и хочу бороться хорошо. Но травмы не всегда позволяют мне делать это.

— Сколько еще лет вы планируете оставаться в профессиональном сумо?

— В жизни каждого спортсмена наступает момент, когда он должен подумать о своем будущем. Заниматься сумо я буду до тех пор, пока мое тело сможет это делать. Если больших травм не будет, я планирую бороться пару лет или даже дольше. Что будет потом, я еще не решил.

— Вы не собираетесь остаться в Японии, чтобы работать тренером-наставником?

— Пока такого желания у меня нет.

— Не посещают ли вас мысли, что, если бы FILA не ввела весовые ограничения, жизнь могла сложиться по-другому?

— Посещают. Отец всегда хотел, чтобы я занимался вольной борьбой. Он даже был против моего отъезда в Японию, потому что мечтал увидеть меня на Олимпийских играх. Да, моя судьба могла сложиться иначе.

— Как вы проводите свободное от сумо время?

— Его очень мало. Потому что между турнирами проводятся показательные выступления и другие официальные мероприятия. Если остаются свободные часы, стараюсь восстановиться физически и психологически. В этом мне очень помогают горячие источники в горах — онсэны.

— С кем из борцов вы дружите?

— С Гагамару, Тотиносином, Аланом. Вообще со всеми у меня хорошие отношения. И с эстонцем Балтом, и с болгарином Котоосю, и с корейцем Касугао, и с монголами, и с японцами. Для меня не важно, какой национальности человек, и даже не важно, чего он смог достичь в сумо. Лицо спортсмена — его спортивные достижения. Но для меня главное — какой человек внутри.

— Насколько велик йокодзуна Хакухо?

— Я думаю, он выиграет еще много турниров. Я знаю его с первых шагов в профессиональном сумо. Мы вместе начинали свой путь весной 2001-го. И он совсем не изменился с тех пор. Я имею в виду его характер, его доброе отношение к людям. Хакухо — это феномен. Мне очень приятно, что я выступаю вместе с таким выдающимся борцом и человеком.

— Некоторые болельщики почему-то считают Хакухо скучным.

— Я еще раз хочу напомнить, что сумо — это не только спорт. Может быть, кому-то кажется скучным, что Хакухо протягивает руку побежденному противнику, что он сдерживает эмоции, всегда остается хладнокровным. Но именно так должен вести себя настоящий йокодзуна. Хакухо не только отлично борется и тонко чувствует сумо. Он еще очень уважает своих соперников.

— Чего больше всего не хватает профессиональному сумотори? Времени на личную жизнь?

— У нас очень плотный график мероприятий. Конечно, приятно встречаться с болельщиками. И мы понимаем, что можем доставить радость людям. В Японии считается, что тот, кто прикоснется к рикиси, будет здоровым, будет долго жить. Но на себя у нас остается очень мало времени.

— Да (смеется). Да! Я ни о чем не жалею.

Денис ИСАЕВ
Фукуока — Москва

Родился Леван Цагурия в Сухуми, Абхазская Автономная Республика – находившейся на территории тогда еще входившей в состав СССР Грузии. В 1992-м в Абхазии активизировались сепаратисты; семья Цагурии бежала в столицу Грузии, Тбилиси. В шесть лет Леван начал заниматься борьбой – учил его отец, ранее профессионально выступавший за сборную СССР. Поступив в Национальную Спортивную Академию Грузии, Цагурия увлекся сумо – и даже принял участие во Всемирном Любительском Чемпионате Сумоистов, проходившем в Ризе, Германия (Riesa, Germany). В январе 2001-го Леван перебрался в Токио, Япония (Tokyo, Japan), где поступил в школу сумоистов.

Футоси Коккай фотография

Профессионально дебютировал Цагурия в мае 2001-го; выступал он от спортзала ‘Oitekaze’. Именно его тренер, Даисоиама (Daishoyama), придумал для Левана псевдоним ‘Коккай’ – так японцы называют Черное море. Цагурия довольно быстро пробивался сквозь низшие дивизионы – так, чемпионаты йонидан (jonidan) и санданме (sandanme) он выиграл с идеальным счетом – 7:0. Чуть сложнее ему дался чемпионат макушита (makushita) – здесь Футоси дважды уступил своим соперникам. В мае 2003-го он поднялся до элитного статуса секитори (sekitori); выиграв чемпионат йурио (jūryō) с абсолютно рекордным счетом 14:1, Цагурия поднялся на самую вершину дивизиона макуучи. В общей сложности к январю 2004-го у Левана уже было 16 выигранных турниров.

Реклама:

В ноябре 2004-го Коккай чуть сдал позиции – впрочем, довольно быстро выровнявшись. В июле 2005-го Левану предстоял один из самых известных его боев – с йокодзуной Асасорью (Asashōryū). Цагурия одолел своего противника 9 раз и получил награду за боевой дух. В сентябре 2006-го он уже выступал как комосуби. Один раз Футоси удалось подтвердить свое звание со счетом 8:7; к сожалению, вскоре после этого он повредил спину и скатился до маегаширы (maegashira), проиграв в 12 боях из 15.

В марте 2007-го Коккай вновь показал весьма и весьма впечатляющий результат, набрав 10 побед из 15; майское его выступление оказалось куда как менее удачным – вновь ему удалось победить лишь трижды. Ничуть не лучше спортсмен выступил и в июле – в результате он скатился до низшего ранга дивизиона. В ноябре Футоси частично реабилитировал себя, победив со счетом 9:6. Такой же результат он показал и в январе 2008-го; в последовавшем турнире он показал рекордный по своим меркам результат – 12:3; это принесло Цагурии второй приз за боевой дух. Увы, в мае Леван опять оказался не на высоте. В июле Коккаю удалось победить лишь пять раз – а финальный матч вообще закончился его дисквалификацией. Позже спортсмен уверял, что потянул противника за волосы абсолютно случайно, зацепив лентой на пальцах; к сожалению, судей это не убедило. В 2009-м, однако, Футоси продолжил выступать с прежней энергией.

Коккай не пропустил ни одного турнира с самого своего дебюта – и в июле 2010-го провел свой юбилейный, 600-й бой.

Цагурия владеет четырьмя языками – грузинским, русским, английским и японским.

Леван – ярый христианин; каждый день он непременно находит время для молитвы. Помимо этого, сумоист еще и суеверен – так, он не любит бриться перед важными турнирами.

Лучшие недели

Виктор Капитонов Посетило:10046

Маргарита Назарова Посетило:74425

Василий Рочев. Биография Посетило:8446

Интервью с Анатолием Михахановым — самым тяжелым сумоистом в истории.

Сейчас Михаханов живет в родной Бурятии, куда вернулся после завершения карьеры в сумо. Осенью 2018 года Анатолий прошел обряд обрезания прически (такаяма) и с тех пор на дохё не выходил. В Японии он выступал под псевдонимом Орора Сатоси, добрался до третьей по силе лиги — Макусита. Прославился благодаря грандиозным размерам. Уже в первом классе Анатолий весил больше 100 кг, в итоге стал самым тяжелым сумоистом в истории. В интервью «СЭ» Михаханов в деталях рассказал о себе, своей карьере и как ему удалось похудеть на 100 кг.

«Максимальный вес — 292,5 килограмма»

— Если обрезали прическу — то все, назад дороги нет?

— В профессиональном сумо есть многовековая традиция — если обрезал косичку, то вернуться уже невозможно. Живу на родине и двигаюсь вперед!

— Почему решили закончить? Вам ведь не так много лет.

— Да, на днях мне исполнилось 37 (интервью состоялось в конце апреля. — Прим. «СЭ»), а карьеру я завершил в 35. Профессиональный спорт — это очень тяжело. А в сумо еще особая иерархия, нужно выполнять требования учителя. Моего учителя уже не стало (Китаноуми Тосимицу скончался в ноябре 2015 года. — Прим. «СЭ»). К тому же рано утром вставать уже не под силу. В молодости нормально было, а сейчас… Большинство сумоистов заканчивают карьеру примерно в 33 года. Невозможно заниматься спортом вечно. Лучше всего закончить пораньше и начать жизнь с новой строки.

— Как вы оказались в сумо?

— Местные, бурятские, газеты написали обо мне статью, после чего меня заметили японцы. Приехали, посмотрели, сказали: «Ох, какой большой! Идеал сумоиста». В 16 лет я весил 197 кг. Рост был 186 см примерно.

— Какой ваш максимальный вес?

— 292,5 кг.

— Хотели пробить 300?

— Хотел, но это тяжеловато. Организм при таком большом весе чувствует себя не очень хорошо. Но я не сожалею, что весил почти 300.

«Учитель сказал родителям: «Теперь за него ответственный только я»

— Читал, что ваш учитель заприметил вас в Санкт-Петербурге, а не в Бурятии.

— Ну да, меня привезли на турнир , там на меня посмотрели японцы.

— Вы уже начали заниматься сумо в Бурятии, а потом поехали в Петербург?

— Я никогда до этого не занимался сумо, меня просто заприметили и пригласили. На дохё я встал, только когда приехал в Японию. Там поверхность глиняная, а внутри все забито песком. В первый раз, когда оказался на тренировочной площадке, ноги горели, а потом появилась как будто подошва. Борешься же босиком, и в результате на ступне образуется корка из кожи, благодаря которой ничего не чувствуешь. Даже если канцелярской кнопкой уколоть.

— Как хорошо у японцев работает система скаутинга. Они, получается, увидели статью в газете…

— Видимо, кто-то из местных дружил с японцами, потому меня пригласили. Сейчас смотрю на свои старые фото, где мне еще 15-16, и думаю: «Я же даже не подозревал, какие трудности меня ожидают в ближайшие 18-19 лет». Тем не менее всегда был на позитиве, относился ко всему с улыбкой. Позитивным людям не то чтобы легко все дается, но они умеют себя подбодрить и настроить.

— Долго думали над предложением японцев?

— Нет, моментально согласился. Но, конечно, не знал, до какой степени там тяжелые тренировки, какая там жесткая иерархия, уважение к старшим. Если учитель называет белое черным, значит, так и есть. Слово учителя в школе сумо — закон. Японцы даже сравнивают это с якудзой. Жить в школе можно только мужчинам. Если сумоист женится, то жена должна найти отдельное жилье. Единственная женщина, кто может туда прийти — жена учителя. Она приносит еду, следит. Учитель отправляет ее в супермаркет, а самых молодых отправляет за ней на велосипедах. Сейчас уже не так. В клубы привозят и мясо, и рыбу, по 50-80 ящиков. Рыбу чистить было тяжеловато, но я наловчился и чистить ее, и готовить.

— Сколько времени прошло между первой встречей с японцами и вашим переездом?

— Меня забрали не сразу, сначала оформили визу, привезли и все показали. Родители дали согласие. Учитель объяснял им: «Видите лужу? Вы вашего ребенка кинули в эту лужу. Он должен подняться из нее, не упасть, не поскользнуться. Теперь это мой ребенок, ответственный за него только я». Так что про родителей можно было забыть.

«Не мог привыкнуть к тому, что нужно много есть. Чуть ли не тазами кормили»

— К чему не могли привыкнуть в самом начале?

— Я сам по себе жаворонок, так что встать на тренировку рано тогда не было проблемой. Не мог привыкнуть к языку и к тому, что нужно много есть. Чуть ли не тазами кормили! Я думал: «Ладно я крупный, а одногруппники? Они же худенькие». Там не важно, худой ты или нет, все для всех одинаковое. Говорил одному: «Извини, я за тебя доедать не буду, я уже не могу». Он все ел и ел, потом — в туалет, и обратно есть. Потом стал великим борцом. Пришел с весом 70 кг, а потом набрал и стал весить 140-150. У него была мощная мышечная масса, он по полторы тысячи раз в день отжимался. У него постоянно вылетало плечо, поэтому его заставляли отжиматься.

— Какого размера были порции и какой рацион?

— Некоторые рассказывают, что съедают теленка или барана за один раз, но это все мифы. Нам делали белковый суп, куриный. Почему куриный? Потому что курица стоит на двух ногах, как и сумоисты. Большими тазами нарезали курицу, капусту, лук, рыбу. Все вперемешку — и курица, и рыба. Это называется тянконабэ, вкусное блюдо. А еще надо было съесть три больших чашки риса. Они были реально здоровые, у меня в руке не помещались.

— Сколько раз в день ели?

— Два раза в день, но до отвала. Утром вставали на тренировку, дальше — душ. Когда были помоложе, сначала обслуживали старших, а сами начинали трапезу ближе к обеду. Сумоисты там все делают самостоятельно — и убираются, и стирают.

— Как было с дедовщиной?

— Ее практически не было, но иерархия и уважение к старшим очень жесткие. Помню, был такой момент, когда я стал помощником учителя. Учитель был директором японской ассоциации сумо. К нему ходил премьер-министр, приезжал император. Я уже приводил пример с цветами. Учитель спросил: «Это красное?». Я, как русский человек, ответил, что нет. У всех сразу лица изменились. Когда учитель ушел, ребята сказали: «Ты что так наглеешь? С учителем не спорят!». Я был в шоке, конечно. Хорошо, что все кончилось позитивно.

— Бывали драки между учениками?

— Может, в каких-то других школах и дрались, но у нас все было на позитиве, все дружили. Лично я всегда со всеми был дружен. Ко мне молодые японцы потом приходили, спрашивали совета. Помню, до такой степени мотивировал ребят, что они потом показывали успешные результаты. Видимо, их нужно было немножко подтолкнуть.

«Японский давался с трудом. Я постоянно ходил с тетрадью и все записывал»

— Сколько в Японии клубов?

— Сейчас примерно 50. Где-то пять борцов, где-то три, но в некоторых есть по 50-60 — это уже перебор. Самое нормальное — 20-25 человек. Когда их 50-60… Утром встаешь на тренировку, хочешь зайти в туалет, а там — очередь. Все время стоит гул, ночью не заснешь — храп стоит невозможный.

— В каждом клубе борцам платили зарплаты?

— Да. Сначала — стипендия во время, когда идут соревнования. Когда поднимаешься в первый дивизион, заработная плата растет. Еще в конвертах иногда давали.

— Сколько платят в сумо?

— Говорить не буду, но сумма хорошая. Это еще зависит от спонсоров. У нас были хорошие.

— Сколько зарабатывают суперзвезды сумо?

— Гонорары у них большие, могут до 2-3 миллионов долларов за один турнир заработать.

— У вас была схватка с Хакухо (монгольский борец — рекордсмен по числу выигранных турниров в макуути). Когда это произошло?

— Мы были еще молодые. Я, кстати, раньше него пришел в сумо. До сих пор помнит, мы иногда созваниваемся или списываемся, общаемся. Позитивный, жизнерадостный чемпион, приятно с ним говорить.

— Общаетесь на японском?

— Да. Бурятский, конечно, схож с монгольским, но отличий очень много. Асашёрю — тоже великий чемпион из Монголии, мы с ним тоже общаемся хорошо. Он приезжал ко мне в Бурятию, приглашал к себе в гости. Может, съезжу после того, как закончится пандемия. И его навещу, и с другими ребятами пообщаюсь.

— Почему монголы так хорошо выступают?

— Монголы борются еще в животе матери (улыбается). Они рождаются профессиональными борцами.

— А если серьезно?

— Не знаю, может, потому, что приехали зарабатывать, в отличие от японцев, которые следуют традициям. Нет, сейчас уже появились хорошие молодые борцы из Японии. Приятно видеть, когда сейчас японцы побеждают, потому что мой учитель этого хотел, долго добивался.

— Наверное, японцам обидно, что в последние годы побеждают только монголы.

— Может, такие и есть, но я таких людей не встречал.

— То есть, не было такого, что вас задвигали из-за того, что вы не японец.

— Такого даже не чувствовал. У меня азиатское лицо, я чисто говорю на японском. Даже сами японцы путались.

— Как быстро выучили японский?

— Он давался с трудом. Я постоянно ходил с толстой тетрадью, все записывал. Было тяжеловато, но человек всегда добивается того, чего очень хочет. Примерно за год научился говорить чисто, потом уровень стал повышаться, а со временем я выучил все диалекты.

— Вы были единственным россиянином в школе сумо?

— Нет, после меня тоже приезжали ребята. Не буду говорить о них, потому что все знают про разные конфликты.

— У вас?

— Нет. Ребята хорошие, но судьба им не улыбнулась. Человек же сам творит свою судьбу, поэтому я ничего не могу сказать про них. Их просто отстранили от сумо из-за каких-то конфликтов, но я к этому не причастен (в 2008 году российские борцы Сослан и Батраз Борадзовы были пожизненно дисквалифицированы после того, как в их допинг-пробах были найдены следы марихуаны. — Прим. «СЭ»).

«Похудел на 100 кг. Ем часто, главное — наслаждаться едой»

— Как долго учились в школе сумо?

— В Японии я прожил восемнадцать с половиной лет. Я жил в школе постоянно, как и все. 2-3 раза с разрешения учителя приезжал домой, к родным.

— Вы до сих пор, наверное, остаетесь популярным человеком в Японии…

— Ну, как популярным… Популярность пришла не потому, что я был крупным. Учитель болел, я за ним ухаживал, он ушел из жизни на моих руках. Японцы это очень ценят и знают, что я был самым лучшим помощником учителя, который был популярен. Журналистам нравилось ко мне ходить и общаться, потому что я никому не отказывал и всегда был открыт. Так что за мной до сих пор следят. Когда я скинул 100 килограммов, японцы написали большую статью про это. Они не верили, что я смог, восхитились силой воли. Это многих мотивировало. Мне даже в Instagram пишут, интересуются, как я поживаю.

— Вы садитесь на шпагат. Откуда такая гибкость?

— С детства был гибким, специально не тренировался. С возрастом, конечно, становлюсь деревянненьким, но порох в пороховницах еще есть.

— Значит, при желании можете и хай-кик в голову пробить?

— Не знаю. Могу, конечно, попробовать, но это опасное дело. Лучше, наверное, не надо.

— Встречались когда-нибудь с соперником, равным вам по габаритам?

— Да, мне такие борцы нравились, с ними удобно бороться в поясе. Они не убегают. Но чуть поменьше меня ребята были, килограмм на 10-20 легче. Мелкие же бегают туда-сюда, с ними тяжко.

— Как вам удалось похудеть на 100 кг?

— В какой-то момент подумал: «Так продолжаться больше не может, надо брать себя в руки». Определился с рационом питания, занялся собой. Главное — цель и ежедневные тренировки дважды в день. Сегодня, правда, не получится, потому что общаюсь с вами.

— Что из себя представляет ваша тренировка?

— У меня легкие тренировки. Затоплю баньку, растягиваю мышцы, даю им отдохнуть. Мои тренировки — кардио, ходьба. При ходьбе работают мышцы, а при работе мышц сгорает жир. Ну и соблюдаю диету. Стараюсь есть понемногу, но часто. Строго не соблюдаю, но всему нужно знать меру. И главное — наслаждаться едой. Не должно быть, что ты только поел, а через несколько минут снова голодный.

— До какого веса намерены дойти?

— Сейчас вешу 188 килограммов, скинул 100. Сейчас думаю, наоборот, набрать мышечную массу.

— Выполняете ли какие-то силовые упражнения?

— Гирю поднимаю иногда. У нас никогда не было силовых упражнений, только отрабатывали технику. Думаю во дворе сделать столб и бить по нему. У меня левая кисть повреждена, поэтому не могу бить сильно. В школе нас всех заставляли разбить этот столб, но никто так и не смог.

— Никакого приседа, жима лежа?

— Я никогда штангу не поднимал, но кто-то из ребят мог заниматься. Зачем это все, если можно отжаться?

«Сумоисты даже за своих не болели так, как за Федора»

— Почему у борцов сумо не получается в смешанных единоборствах?

— А зачем туда идти, если там нужна выносливость? Боксер же не сможет прийти в сумо, ему сначала надо долго тренироваться. В смешанных единоборствах совсем другая техника, другая группа мышц, надо постоянно отрабатывать ударную технику. Я общаюсь с Федором Емельяненко, и он рассказывал, что ударная техника очень тяжело давалась даже ему. Видел в Токио, как Федор занимается — у него даже с кроссовок пот капал. Подумал: «Вот это сила воли у человека, даже у нас так не занимаются!». Чувствуется, что человеку нужно только так себя и гонять, чтобы держать мировой уровень.

— Вы жили в Японии, когда Федор выступал в Pride.

— Да, за него все ребята-сумоисты болели. Даже за своих не болели так, как за него.

— Был бум на смешанные единоборства?

— Конечно. Мы однажды сидели вместе с Федором в суши-баре, там много народа было, и все его узнавали. Куда ни зайдешь — все его знают. Было очень приятно. Даже иностранцы — американцы, китайцы, тайцы.

— Как познакомились с Федором? Судя по всему, в 2014 году, на какой-то церемонии.

— Да-да, совершенно случайно познакомились и начали общаться. Федор — хороший, доброжелательный, простой. С юмором. Всегда улыбался мне. Я приду, ляпну что-нибудь позитивное, а он улыбается. Еще я познакомился с олимпийским чемпионом по вольной борьбе Давидом Мусульбесом. Замечательно, что нас свела судьба. До сих пор общаемся.

— Вы же занимались вольной борьбой?

— Мне в детстве предлагали, но я не пошел. Не знаю, почему, но тяги не было. Иногда смотрю по телевизору соревнования, переживаю за наших, бурятских ребят, но чтобы заниматься — такого нет. Мне нравится быстрая борьба, вроде нашей национальной. Мне, кстати, предлагали нашей борьбой заняться, но я ответил, что уже закончил со спортом. Я теперь физкультурник. Здоровый образ жизни и все такое. Как ведь говорится? Культура лечит, а спорт — калечит. Спорту надо отдавать всего себя. Те, кто соблюдает здоровый образ жизни — физкультурники. Спортсмен — человек, который идет к цели, человек, который не должен жалеть себя и идти вперед.

«Восьми людям колени сломал, даже однокурснику одному»

— Вы — очень крупный человек, а многие крупные люди сталкиваются с тем, что их провоцируют на улице.

— Конечно, бывает такое, предлагают на руках побороться. Думаешь: «Ну, елки-палки, ладно, давайте». Даже в Японии такое было. Сидели с ребятами, а тут двое-трое приходят. Они втроем пытались мою руку опустить, а я их победил все равно. Не жалел их. Держал немного, а потом заваливал. Потом подходили их девчонки, и мы им специально проигрывали. Все на позитиве, без конфликтов. В России, кстати, таких не встречал. Иногда кто-то предлагал побороться, а я думаю: «Ты с кем бороться собрался, господи?». Не придаю этому внимания, говорю: «Давай лучше не будем, не стоит. Давай закончим все миром».

— Возможны ли уличные конфликты в Японии?

— У меня никогда не было. Всегда, когда шел по улице, люди смотрели: «Ооо, какой вы большой! Можно мы будем вашими фанатами? Собираемся на турнир в Токио, будем за вас болеть». Конфликтов никогда не было, да я и сам обхожу такие вещи стороной.

— Ваш самый быстрый поединок?

— Со старта — тудум его — и он улетел. В сумо ведь почти все решает старт. Около 80 процентов поединков решает старт, остальное — техника. Надо всегда качать ноги, чтобы мощно начать. Техника и навыки могут решить потом. Можешь оплошать, на долю секунды расслабиться — и все, можешь даже маленькому проиграть. Когда в дело вступают эмоции, борьба уже не получается. Впрочем, это же спорт, а он непредсказуем.

— Ваш самый маленький соперник?

— Были такие, я даже проигрывал. Когда борешься с маленьким, такое ощущение, что ты его не видишь. Говорят: «Нельзя их жалеть». А как их не жалеть? Вдруг упаду на него и… Я восьми людям порвал колени. У одного даже кость показалась, колено в другую сторону вывернуло.

— Ничего себе.

— Я же крупный. Соперник меня не удерживал, я на него падал — и все. Люди карьеры заканчивали. После этого старался осторожнее бороться, чувствовал ответственность. Мне учитель говорил: «Был бы ты пожестче — никого бы не жалел и добился бы большего, а ты — скромняга, жалеешь людей». А как не жалеть? Восьми людям колени сломал, даже однокурснику одному. Мы с ним дружим до сих пор, он говорит, что сам виноват, что прием не получился, а я на него упал. Пока вместе летели, я на него упал. Он просто чересчур перенапрягся. Поэтому с маленькими было тяжело, ты же не видишь, что у них и как.

— Кстати, а маленький — это сколько?

— 90-100 кг — это уже считается маленьким. Самый легкий соперник весил 80 кг.

— Он выжил?

— Да, он выжил. Я его вытащил, уже почти выиграл, а он очень уперся и стоял на ногах. Чтобы не навредить ему, переставил свою ногу за круг, чтобы остановить бой. Проиграл, получается.

— Ему, наверное, есть что вспомнить.

— Ну да, я осенью 2019 года приезжал в Японию, общался с ним. Сейчас-то все — воспоминания, шутки. Смотришь проигранные схватки и получаешь жизненную энергию, мотивируешься. Чего злиться? Это же уже произошло, что поделать? Бывают люди недовольные. Но я говорю, что если человек выходит на арену, то уже может считаться самураем. Молодец.

Недавно при полном зале зрителей прошла презентация уже третьего диска «Алдар-Баатар» детской вокальной студии «Мүнгэн хонхонууд». В клипе на одну из песен этого сборника появился самый тяжёлый проф-сумоист в мире, выходец из Бурятии Анатолий Михаханов в новом для себя амплуа, сообщает пресс-служба министерства культуры республики.

Все привыкли видеть сумоиста из бурятского села Заиграево в полном облачении японского борца сумо: в кимоно и юката (летнее кимоно), с косичкой – тёммаге, в красивом японском поясе – хахата оби. Связано это с тем, что с 19 лет этот необычайно крупный молодой человек стал первым в истории профессиональным сумоистом из России, получив на всю жизнь своё японское имя-псевдоним «Орора Сатоси» (Северное сияние). А ещё он самый тяжелый проф-борец сумо в мире, достигнувший невероятных 293 кг. в 2018 году. А начиналось всё с того, что в семье обычных бурят в 1983 году появился мальчик, к году весивший 14 кг., а в 10 лет уже 120 кг. В школьные годы он занимал целую парту, закрывая обзор сзади своим одноклассникам.

После окончания спортивной карьеры в 2018 году Михаханов живёт в городе Улан-Удэ, ведёт здоровый образ жизни, успешно скидывает вес, бодрит с утра позитивом на своей популярной страничке в Instagram. Анатолий часто появляется на спортивных, благотворительных и других общественно-значимых мероприятиях земляков, став известным среди местной детворы как добрый «Дядя Сумоист»,

Он с радостью принял приглашение о принятии участия в съёмках клипа на песню из репертуара студии «Мүнгэн хонхонууд» (Серебряные колокольчики) и стал в нём олицетворением героев древних преданий. Именно таким, о ком слагают легенды. В кадрах он предстаёт большим, во всех смыслах, другом юных певиц – близняшек Баярмы и Бэлигмы Будаевых, играя с ними в бурятскую традиционную игру Шагай Наадан (игра в кости), гуляя и дурачась на берегу Байкала, аккомпанируя на древнем музыкальном инструменте «Морин Хуур» и подкрепляясь горячими буузами.

Специально для съёмок клипа всегда позитивный и добрый «Дядя Сумоист» обзавёлся традиционной бурятской одеждой: дэгэлом, шапкой племени «эхирид» и сапогами-гутулами 54 размера. Естественно, вся одежда бывшего сумоиста шьётся на заказ. Также на заказ были сшиты и дэгэлы девочек артисток. Объясняется это тем, что облачение древнего рода во многом утеряно и сегодня восстанавливается по музейным экспонатам.

Надо сказать, что окончившим 2-ой класс девочкам очень понравилось сниматься в своём дебютном клипе с дядей сумоистом. Перебивая друг друга, они рассказывают:

— Дядя Толя такой сильный, что нас обеих одной рукой поднять может, а ещё у него руки большие и он все-все кости в шагай наадан забирает себе. Он очень-очень добрый и ещё мы кушали вкусные буузы.

Авторами песни «Үльгэр тухай дуун» (Песня про улигеры-сказки) в исполнении девочек стали композитор Сарантуяа Жалцанова и поэт Санжейжин Ечигма. В ней повествуется о великих победах сказочных богатырей-баторов, улигеры о которых под звуки Морин Хуура полностью занимают души детей. Надо отметить, что уже поступивший в продажу диск «Алдар-Баатар» содержит в себе не только 13 песен, но и диск с их минус фонограммами, а также книжку со словами, нотами и переводами всех песен на русский язык.

Создатели клипа приносят слова благодарности администрации главы и правительства, министерству культуры Республики Бурятия за финансовую поддержку проекта, Автономной некоммерческой организации «Центр культурных и творческих инициатив «ХИИ МОРИН», студии видеосъемок «Цырен Интертэйнмент», этнокомплексу «Степной кочевник», и Анатолию Михаханову за участие в съёмках.

Справка: Детская вокальная студия «Мүнгэн хонхонууд» с момента появления в 2011 году выпустила три альбома: вышедший в 2012 году диск «Би томо болооб» (Я уже большой) с 17 видеоклипами, просмотр которых доступен по , и выпущенный в 2016 году диск «Аша зээнэрэй дуун» (Песенки внучат), с 21 песней, клипы которого доступны по . Третий диск студии «Алдар-Баатар» состоит из 13 песен, на 5 из которых клипы доступны для просмотра, остальные клипы выйдут в ближайшем будущем.