Чулкина на девушках фото

Колодки, плети и намордники

По части публичных наказаний англичане XIX века оплошали. Порядок и благопристойность охватывали все сферы жизни, добравшись, в конце концов, и до смерти, так что наказания утратили былую зрелищность. Если в минувшие века правители публично демонстрировали свою власть на телах осужденных, дабы вселить страх в остальных подданных, в XIX веке казни начали прятать от людских глаз. Как писал французский историк Мишель Фуко, «из наказания исключается театрализация страдания. Начинается эра карательной сдержанности» . На рыночных площадях раздавалось лишь кудахтанье кур, а не стоны у позорного столба, с улиц исчезло привычное зрелище — телега, на которой кого-нибудь пороли. Что и говорить, жизнь становилась скучнее. Горожане разочарованно вздыхали, вспоминая денечки, когда можно было приятно и поучительно провести выходные, наблюдая, как окунают в пруд вредную соседку. Давайте вместе с ними повспоминаем былое и проследим, какие наказания продержались до викторианской эпохи.

Начнем мы с неприятных, но наименее травматичных кар. Даже в XVIII веке почти каждый город в Англии был оснащен колодками, а также стулом для окунания в воду и позорным столбом. Как можно претендовать на цивилизацию, если таких насущных инструментов нет под рукой! Колодками наказывали за воровство, избиение жен, неподчинение хозяевам, бродяжничество, нарушение заповеди о дне субботнем, азартные игры, пьянство, гадание, и т. д. Наказание применялось со стародавних времен — в рукописях XII века находят изображение колодок. Они упоминаются и в «Короле Лире» Шекспира, когда Корнуолл приказывает подобным образом унизить Кента. Неудивительно, что король Лир остолбенел, а потом разъярился от такой дерзости — колодки считались плебейским наказанием, не для джентльменов и уж точно не для королевских слуг.

Колодки представляли собой две толстые тяжелые доски, между которыми находились зазоры для ног осужденного. Доски смыкались и запирались на замок. Ноги вытащить было невозможно, приходилось сидеть на площади, сколько скажут. А вид человека в колодках, который не может догнать и дать пинка в ответ, провоцировал прохожих на всевозможные пакости. В наказанных с удовольствием швыряли гнилыми овощами, а то и камнями.

В Средние века встречались даже колодки для пальцев. Казалось бы, мелочь, но уж очень неприятная. Деревянный зажим с отверстиями для пальцев тоже запирался на замок, и сунув палец в дырочку, его оттуда было уже не вытащить. Один палец мог удержать наказуемого на месте, а судя по обилию отверстий на зажимах, таким образом наказывали сразу несколько человек. Доставалось и слугам в богатых домах, и тем, кто нарушал церковные каноны.

Помимо колодок дня ног и пальцев существовал еще один вид колодок — pillory, которые на русский обычно переводят как «позорный столб». На самом деле, принцип работы был точно таким же, как у колодок для ног, с той лишь разницей, что в отверстия просовывали руки и голову. Осужденному приходилось стоять, а не сидеть. Предусмотрительные провинившиеся захватывали с собой лопатку, которой можно было защищать лицо от града камней. Правда, спина и остальные части тела все равно оставались отличной мишенью для метальщиков. Вся надежда на родных и друзей. В 1806 году в Гастингсе некую Мэри Вин связали за то, что она помогла преступнику вырваться из колодок.

Колодки и позорный столб в Воллингфорде, Оксфордшир. Рисунок из книги Уильяма Эндрюса «Наказания былых времен». 1899

Стояние у столба плавно перетекало в смертную казнь, если преступник успевал как следует насолить соседям. Весьма печально закончилась карьера знаменитой сводницы XVIII века Элизабет Нидхэм. Мамаша Нидхэм поставляла проституток высокопоставленным клиентам, заманивая в сети порока девиц из провинции, приезжавших в Лондон на заработки. Ее сомнительная деятельность так опостылела столичным моралистам, что они добились ее ареста за нарушение общественного порядка. Помогло им еще и то, что один из ее клиентов недавно был осужден за изнасилование. К стоянию у позорного столба сводница подготовилась тщательно, наняла телохранителей и прихватила лопаточку, чтобы прятать лицо. Но все впустую! Толпа так рьяно закидывала ее камнями, что пару дней спустя мамаша Нидхэм испустила дух. На тот свет старая сводня утянула еще одну жертву — чтобы получше разглядеть ее позор, какой-то сорванец вскарабкался на фонарь, но упал на железную ограду и умер на месте.

Начиная с 1837 года, колодки и позорные столбы убирали с площадей под ропот горожан, которые недоумевали, что же теперь делать с гнилыми овощами и фруктами. Но традиции отмирают не сразу. Настоящие ретрограды проживали в корнуолльском городке Труро, где колодки тешили взор даже в 1840-х. 4 октября 1844 года газета «Зе Уэст Бритон» писала: «В прошлый понедельник мы стали свидетелями омерзительного зрелища: двух старух, печально известных пьяниц, на шесть часов оставили в колодках на Боскавен-стрит перед рыночными воротами. Одна из них спокойно сидела на рассыпанной соломе, подперевшись подушкой, и вязала, не обращая ни малейшего внимания на собравшуюся толпу. Зато вторая старуха, у которой не нашлось подушки и которая, вдобавок, страдала от болей в ногах, не прекращала рыдать» . Четыре года спустя точно так же наказали девицу Элис Мортон. Не желая платить штраф за пьянство, девушка сбежала из городка, а когда надумала вернуться, ее уже поджидала полиция. По приказу мэра девушку посадили в колодки. Журналисты возмущались замшелыми взглядами мэра, но горожане наверняка были довольны — такая забава, да еще и бесплатно!

Второй пункт в нашей скорбной повести — стул для окунания в воду (ducking-stool) с целью остудить чересчур горячую голову. Хотя это наказание похоже на способ выявления ведьмы, когда женщину связывали и бросали в воду, принцип действия у него был другой. В случае с подозреваемыми в ведовстве, судьи смотрели, всплывет женщина или утонет. Если утонет, то прими Господь ее душу, если всплывет, то можно вытащить ее и добить на берегу. Но стул, прикрепленный к длинному рычагу, использовали иначе — окунали преступницу с головой, но держали под водой недолго. Наказание, преимущественно женское, применялось для невоздержанных на язык — для тех, кто скандалил, ругался и сквернословил. Когда стул не был в употреблении, рычаг запирали на замок, потому что у местных ребятишек всегда было искушение поиграть с забавной штуковиной. Последней англичанкой, наказанной подобным образом, была некая Дженни Пайпс, которую окунули в воду в 1807 году.

Стул для окунания в воду в Леоминстере, Херефордшир. Рисунок из книги Уильяма Эндрюса «Наказания былых времен». 1899

Другим способом укоротить слишком длинный язык был железный намордник (branks или scold’s bridle), напоминающий клетку для головы, иногда с кляпом. Так развлекались в основном в провинции, где к сплетницам относились с особой суровостью — как соберутся у колодца, как начнут клеветать на честной народ! На говорунью надевали намордник, от которого тянулась цепь, и в таком виде женщину вели по улице до ближайшего позорного столба. До чего же тяжко, когда со всех сторон улюлюкают соседи, а у тебя нет возможности огрызаться! А все потому, что в железный кляп, давивший на язык, иногда вставляли иголки — чуть шевельнешь языком, и его пронзает нестерпимая боль. Тут уж навсегда расхочется болтать.

Женщина в наморднике. Рисунок из книги Уильяма Эндрюса «Наказания былых времен». 1899

Англичане XIX века с ужасом взирали на затеи милой старины, однако перегибы на местах тоже случались. К примеру, в графстве Чешир намордник в последний раз применяли в 1834 году. Жители Олтринхэма, что в предместьях Манчестера, в 1820 году решили выгулять в наморднике местную старушку, которая допекла всех сквернословием. Но у бабушки отнялись ноги, и милосердные горожане возили ее по улицам в тачке — не отменять же наказание по столь незначительному поводу! В тюрьме Престона, графство Ланкашир, намордником наказывали за ругань и богохульство, причем в последний раз заключенные примерили его в 1850 году. Правда, в середине века наказание показалось таким вопиющим, что вышестоящее начальство изъяло у тюремщиков варварский инструмент.

Еще в XVIII веке публичная порка была обычным, чтобы не сказать заурядным, зрелищем. Подобным образом карали разнообразные преступления, но в основном бродяжничество, проституцию и воровство. Можно сказать, что преступникам везло: какой бы болезненной ни была экзекуция, а все же лучше, чем смерть. По закону вору грозило повешение, если стоимость похищенного имущества превышала 5 шиллингов, но присяжным не хотелось брать на душу грех, и воров приговаривали к наказаниям помягче. Например, в Гастингсе в 1747 году Джейн Берчетт высекли за то, что она подговорила своего ребенка стянуть деньги у отца, в 1754 году Элизабет Релф наказали за «кражу птицы, именуемой курица», в 1776 году — вдову Энн Колбрэн за кражу двух носовых платков общей стоимостью 10 пенсов. Похожие преступления и наказания встречались по всей стране. Хотя попадались и более оригинальные случаи: в 1746 году у столба для порки пришлось постоять некоей Мэри, любительнице мужских костюмов. Под именем Джордж Гамильтон она сумела 14 раз вступить в брак, а донесла на нее уже последняя жена, ее же тезка Мэри Прайс. Обманщицу приговорили к публичной порке, однако не стали переодевать в женское платье — отстегали прямо в брюках.

В тех городишках, где не было позорного столба, полагались на телегу. Уж она точно отыщется в любом хозяйстве! Обнаженного по пояс преступника привязывали к телеге, которая останавливалась на перекрестках, чтобы палач угостил беднягу плетью-девятихвосткой. Катилась телега очень медленно, так что неприятности могли растянуться на несколько часов. Со слабым полом англичане не церемонились и привязывали женщин к телегам наравне с мужчинами. Довольно часто эти наказания проводились сразу после церковной службы, чтобы прихожане успели как следует отдохнуть и соскучиться по острым впечатлениям и не расходились.

Махать плетью три часа напролет — занятие не из легких. Так и плечо разболится! Городские власти признавали вредность работы и щедро платили палачам. В 1767 году Томас Терлис, палач из Миддлсекса, брал по 10 шиллингов за экзекуцию мужчины и по 5 за наказание женщины. Остается лишь гадать, почему он оценивал женщин в два раза дешевле? Возможно, наказание не затягивалось или же проводить время в женской компании было гораздо приятнее, чем в мужской.

Публичная порка женщин была отменена в 1820 году, а в 1830-х прекратили привязывать к телеге и мужчин. Один из последних случаев произошел в Лондоне в марте 1831 года: «После вынесения им приговора на судебном заседании в Суррее, в пятницу утром Сэмюэля Криди и Уильяма Харримана публично высекли, привязав к телеге, проехавшей 150 ярдов (137 м) по Ватерлоо-роуд, Ламбет. Преступников, принадлежавших к банде Сорока Воров, обвиняли в краже пальто из кареты. Харриман стоически вынес наказание, зато Криди кричал в голос. После наказания обоих препроводили в таверну „Герцога Сассекского“, где их спины натерли бренди, а затем вернули в тюрьму Брикстон» .

Наказания в Англии и Америке

Почти каждый город в старой Англии и в колониальной Америке был оснащен колодками, а так же стулом для окунаний в воду и позорным столбом. Как же можно претендовать на цивилизацию, если таких насущных инструментов нет под рукой!
Первым пунктом в нашем рассказе будут колодки (stocks)- очень распространенное наказание, применявшееся как в Старом так и в Новом Свете за все, что только можно. В частности, в Англии так наказывали за воровство, избиение жен, не подчинения хозяевам, бродяжничество, нарушение заповеди о дне субботнем, азартные игры, пьянство, гадание, и т.д. Наказание применялось со стародавних времен — в частности, в рукописях 12го века находят изображение колодок. Они упоминаются и в «Короле Лире» Шекспира, когда Корнуолл приказывает таким образом унизить Кента. Не удивительно, что король Лир остолбенел, а потом разъярился от такой дерзости — колодки считались плебейским наказанием, не для джентльменов и уж точно не для королевских слуг. Колодки представляли собой две толстые тяжелые доски, между которыми находились зазоры для ног осужденного. Доски смыкались и запирались на замок. Ноги вытащить было невозможно, приходилось сидеть на площади, сколько скажут. Ну а вид человека в колодках, который не может при случает догнать и дать пинка в ответ, провоцировал прохожих на разные мелкие пакости. В наказанных с удовольствием швыряли гнилыми овощами, дохлыми котятами, а то и камнями.
Помимо колодок дня ног существовал еще один вид колодок. По-английски они именуются pillory, русскоязычные словари обычно переводят это слово как «позорный столб,» но на самом деле это не одно и то же. Скорее уж это колодки для рук и головы — если вы когда-нибудь посещали Renaissance Fairs или подобные мероприятия, вы знаете что я имею в виду. Фотография с такими колодками есть у каждой американской семьи. Принцип работы был точно таким же как у колодок для ног, с той лишь разницей, что в отверстия просовывали руки и голову. Осужденному приходилось стоять, а не сидеть. Можно только представить, как ныла шея после такого опыта. Такой вид колодок применялся вплоть до 30х годов 19го века.
Третий вид колодок порадует почитателей Толкина, потому что называется он bilboes. Впрочем, к очаровательному хоббиту эта штуковина не имеет отношения. Инструмент представлял собой толстый железный прут, к которому крепились кандалы. Когда к ним приковывали ноги осужденного, он не мог свободно передвигаться. Иногда железный прут присоединяли к полу или к стене, для пущей суровости.

Колодки

Bilboes


Pillory

Позорный столб, т.е. столб для порки.

Та же гадость, только более многофункциональная.
Второй пункт в нашей скорбной повести — это стул для окунания в воду. Именно для окунания, а не для продолжительного погружения с целью проверить, не отрастут ли у преступника жабры. Это наказание, преимущественно женское, применялось для невоздержанных на язык — т.е. для тех кто скандалил, ругался, сквернословил и т.д. Отсюда и сама концепция — холодная вода охлаждает горячую голову. Родись я в те времена, я б с этого стула не слезала. С другой стороны, если в середине июля — то почему бы нет? Только чур в купальнике, а не в трех слоях мокрого белья.
Работает этот механизм по принципу рычага — с одного края стул, с другого рычаг, давишь на него и стул погружается в реку. Хотя существовали и модификации. Когда стул не был в употреблении, рычаг запирали на замок, потому что у местных ребятишек всегда было искушение поиграться с этой забавной штукой.
Некоторые стулья украшали рисунки или поучительные стихотворения вроде этого
«Of members ye tonge is worst or beste
An yll tonge oft doth breede unreste.»
Так же Бенжамен Уэст в 1780м году написал целую оду этому приспособлению «There stands, my friend, in yonder pool
An engine called the ducking-stool;
By legal power commanded down
The joy and terror of the town.
If jarring females kindle strife,
Give language foul, or lug the coif,
If noisy dames should once begin
To drive the house with horrid din,
Away, you cry, you’ll grace the stool;
We’ll teach you how your tongue to rule.
The fair offender fills the seat
In sullen pomp, profoundly great;
Down in the deep the stool descends,
But here, at first, we miss our ends;
But mounts again and rages more
Than ever vixen did before.
So, throwing water on the fire
Will make it but burn up the higher.
If so, my friend, pray let her take
A second turn into the lake,
And, rather than your patience lose,
Thrice and again repeat the dose.
No brawling wives, no furious wenches,
No fire so hot but water quenches.»


И наконец еще одна жуткая вещь — намордник для сплетниц и скандалисток (brank, scold’s bridle, gossip’s bridle). Намордник представлял собой железную клетку для головы, часто с цепью, за которую осужденную водили по городу чтоб другим неповадно было. Так же в клетке находилось особое приспособление, которое давило на язык — или просто пласт металла, или железо с колючками. Таким образом пошевелить языком было невозможно, не говоря уже о том, чтобы оный язык чесать.
Мораль — как хорошо что я здесь а не там.
Материал взят отсюда http://www.getchwood.com/punishments/curious/index.html